Книга Контракт для одинокой души, страница 47 – Наталья Фирст

- Я хочу, чтобы ты разбился, - пошептала она, едва шевеля губами.

Изображение камня покрылось сеточкой частых трещин. Алая савори открыла глаза и убрала руки. Камешек секунду сохранял  форму, а потом распался на мелкие части.

- У меня получилось? – не поверила она.

- А я так и не сомневалась, - выдала Ольга. – У тебя все получается.

- Так уж и все, - улыбнулась девушка. Похвала подруги ей была приятна. – А что дальше?

- Перекладывайте кусочки в ступку и измельчайте до конца пестиком. Чем мельче, тем лучше.

Этим занялась Ольга.

- Очень люблю готовить, - говорила она, ловко орудуя пестиком, - и специи использую только собственного приготовления. А без ступки в этом деле никак.

Известняк от ее умелых движений очень быстро превратился в пудру.

- Пожалуй, все, - сказала она. – Что теперь?

- Нужно растереть эти цветы в кашицу и смешать с камнем.

Ольга без лишних слов принялась за дело.

- А потом? – спросила Алиса.

- А потом мы сожжем эту смесь магическим огнем. Ты еще не забыла, как добывать огонь?

- Помню, конечно.

- А получившимся пеплом ты должна будешь посыпать конверт и сказать: «Кривда стань правдой, тайна стань явью. Я повелеваю, пеплом посыпаю, тайну открываю».

- И все? – Алиса в  очередной раз удивилась. – А почему все заклинания такие простые?

- А для чего им быть сложными? – насмешливо приподнял бровь мастер. – Чем проще, тем лучше. Эти заклинания совершенствовали не одно тысячелетие. Или тебе нужен текст в половину листа?

- Нет, - поспешно открестилась девушка, - я лучше этим обойдусь.

- Все готово,  - прервала их Ольга.

Мастер Дон взял у нее ступку, внимательно перемешал  полученную кашицу и похвалил:

- У тебя настоящий талант! Очень жаль, что не смогу тебя оставить своей ученицей.

Она лишь виновато улыбнулась. Колдун вздохнул.

- Перекладывай на поднос, - сказал он Алисе, - и поджигай. Нам нужна зола.

Алая савори вытряхнула содержимое ступки, разожгла магический огонь и подпалила зелье. Все занялось послушным пламенем удивительно синего цвета. Девушки, молча, наблюдали за огнем, а колдун добыл из раздаточного окна миску собачьей еды и подсунул вирту. Тот счастливо забарабанил хвостом по стеллажу.

- Тише, тише, - сказал мужчина, - ты мне тут все порушишь. Осторожнее.

Вирт обижено гавкнул, но от еды не отказался. Раздалось упоенное чавканье. Тем временем кашица догорела, огонь выплюнул последний синий язычок, взмылся к потолку тонкой струйкой дыма и погас. На подносе остался невесомый светло-серый пепел. Алиса сама, без указаний, подвинула к себе поднос с письмом, сгребла в щепоть часть пепла и, равномерно посыпая конверт, произнесла нараспев:

- Кривда стань правдой, тайна стань явью. Я повелеваю, пеплом посыпаю, тайну открываю,- а потом, повинуясь внезапному наитию, добавила, - что случилось, видеть желаю.

Колдун восхищенно хмыкнул. А над конвертом воздух вдруг замерцал, подернулся дымкой, образовал иллюзорное подобие экрана и выдал благодарным зрителям изображение вместе со звуком.

Комната была точной копией покоев Олны или Алисы. Вероятно, в школе все ученические покои были одинаковыми и различались только цветом. В голове у алой савори мелькнула мысль, где организаторы школы брали столько разных цветов для учениц, когда набор был не десять или двадцать кошек, а пару-тройку сотен? Она покосилась на мастера, потом помотала головой, отгоняя ненужные мысли, и вернулась к магическому зрелищу.

Эта комната была преимущественно голубой. Конечно, в интерьере местами проскакивали белый и синий, но голубой оставался основным. Цвет Стави, недавней соперницы Элси в борьбе за победу в состязании, прирожденного мастера иллюзий. Сама савори склонилась над столом, прикрыв глаза в подобии транса. Она мерно раскачивалась, совершала пассы над знакомым Алисе конвертом и читала речитативом заклятие:

Безобраза явись,

К Элси прицепись,

Слушай только меня,

Цвети три дня,

Как на солнце вода

Пропади без следа.

Она повторила это заклятие  трижды, потом обрызгала конверт чем-то бесцветным, довольно улыбнулась и вышла в коридор. Там Стави  дошла до комнаты с номером 13, подсунула конверт под дверь и вернулась к себе.

Под локоть Алисы просунулась лохматая белая голова, потянула воздух черным квадратным носом, потом замерла, фыркнула и исчезла. Вирт равнодушно удалился к стеллажу и улегся, обняв лапами пустую миску. Волшебная картинка между тем погасла. Пепел с конверта исчез без следа.

- Глупая, - пронеслось в голове у савори, - не враг. Еда, вкусно, мало.

На пса уставились сразу шесть глаз. Видимо, его рассуждения слышали все, не  только хозяйка.

- Не враг? – первой не выдержала Ольга. – Тогда что это?

Она указала на конверт. Алиса посмотрела на мастера Дона. Тот ухмылялся.

- А наш лохматый друг совершенно прав. Стави - тебе не враг, а просто глупая завистливая девчонка.

- То есть, этот конверт не опасен? – Алиса протянула руку, чтобы взять письмо.

- Нельзя! – прозвучало в голове.

- Не смей! – закричал мастер Дон.

Ольга, молча, выдернула поднос из-под руки подруги.

- Да вы что, сдурели тут все, что ли? – разозлилась девушка. - То говорите, что Стави мне не желала зла. То орете на меня!

Она плюхнулась на стул и раздраженно сложила на груди руки.

- Успокойся, - примиряющее сказала Олна. – Мастер Дон сейчас все объяснит.

- Убивать она тебя не хотела и вредить здоровью тоже, - примиряющее пояснил колдун. -  Просто могла мелко напакостить. Это очень интересное заклятие. Называется Безобраза. Простая материализованная иллюзия. Действует строго ограниченное время. Потом проходит без следа.

- И что бы со мной стало?

- Страшной бы стала, безобразной. Я не знаю, что точно для тебя пожелала  Стави. Вас девчонок очень сложно понять, - он привычно усмехнулся. – Может быть, прыщи, может быть, язвы, может, еще какая пакость. Если сильно любопытно, возьми конверт в руки и выясни.

Он пододвинул ученице поднос.

- Спасибо, не надо, - серьезно сказала та, - я как-нибудь без экспериментов попытаюсь обойтись. А вы бы меня смогли вылечить?

- Нельзя вылечить то, чего на самом деле нет. Я же тебе сказал, что это – иллюзия. Но иллюзия неотменяемая. Даже тот, кто наложил ее, отменить не сможет.

- Гадость, какая, - прошептала Ольга.