Онлайн книга «Ведьма и закон. Рождение легенды»
|
– Ты мне предлагаешь в психушку тащиться? – возмутился Зверобой. Клеомен нарочито мило улыбнулся. – Да он Иму покусал! Какое создание кинется на аниото? Даже у психов есть инстинкт самосохранения, а у этого ничего не осталось! – Хочешь, звони шефу. Но сам. Я его уже как-то отрывал от женщины ночью. Больше ошибок не повторяю. Уволь. – От женщины ноч… – Зверобой прервал сам себя. Он не сразу понял, что речь о Марусе, а когда понял, сообразил, что последние несколько часов и думать о Козловой забыл. Да и как-то не тронула его особо догадка Клеомена о том, где шеф ночует, точнее с кем. – Ладно. Обойдусь своими силами. Пошли, великое дитя пламени! – Зверобой критично оглядел Харикон. Ревность отступила и желание было уже не таким острым. – Фальшивить по пути продолжишь. – Я не фальшивила, – строго проговорила девчонка, насупив брови и поднимаясь. – Слушай, а чего ж ты после пробуждения в ванной-то от меня пряталась и визжала? – поинтересовался Зверобой уже в машине, когда они покинули остров. Раньше раздражение и злость не позволяли вычислить небольшие нестыковки в поведении спутницы. – А теперь спокойно голышом разгуливать можешь. Странно это, не находишь? Феникс отвернулась к окну и губу прикусила. – Так что? – Зверобой почувствовал, что попал в нужное русло. – Не скажу, – пробубнила она. – Что?! – черт рассмеялся. Он ушам своим не поверил. Куда подевались самоуверенность, прямолинейность и беспардонность? Словно другое создание рядом с ним появилось. – Мне? И не скажешь? Я же твоя любовь. Он откровенно насмехался и не скрывал этого. Харикон повернулась к Зверобою, внимательно, серьезно его оглядела с ног до головы. От этого взгляда черту стало немного не по себе, и улыбка исчезла с его лица. Но было поздно. Не говоря ни слова, Птица открыла дверь и огненным вихрем на ходу выпорхнула из машины. Что перешел черту, Зверобой понял за мгновение до того, как она улетела. Нарушив правила, он резко свернул на обочину и затормозил. Феникс не поймать и не отыскать – так говорят. Ее могут лишь спящую случайно обнаружить счастливчики, но и это сделать непросто. Она – суть золотого мыслящего пламени, его воплощение. Энергия, укротить которую не удалось еще никому. Зверобой впервые в жизни почувствовал себя непроходимым глупцом, хотя признаться себе в этом не решился. Минут пять постоял на тротуаре, вглядываясь в предрассветное небо, сел обратно в машину и продолжил путь. – Вот и хорошо, – процедил он сквозь зубы, подъехав к новому зданию психиатрической клиники. Настроение окончательно испортилось. Он досадовал на себя, на свою жизнь в целом, на странное чувство пустоты и тоски, медленно разрастающееся в груди, но особенно на Харикон. Сначала в вечности убеждала, потом при первой же трудности убежала. И немаловажно, что от начальства выговор теперь обеспечен. – Чем могу помочь? – вежливости в голосе ночного администратора не звучало, чему Зверобой обрадовался. Он был настроен бить, а не любезничать. Предъявив печать сотрудника Интерпола, и в довольно грубой форме изложив цель визита, черт получил пропуск и карту здания с отметкой нужного отделения. Пропуск пришлось показывать трижды. Наконец миновав все посты и двери, Зверобой в сопровождении санитара оказался в комнате Болотной Твари. Тот не спал. – Он по ночам не спит, – прокомментировал сопровождающий. – Орите, если что. Санитар вышел, оставив посетителя наедине с пациентом. – Привет, – поздоровался Зверобой, включил диктофон, взял стул и устроился поудобнее рядом с кроватью. – Как дела? – Я в психушке, – ровным голосом ответил Тварь через минуту, все так же безучастно созерцая потолок. – Это плохо или хорошо? – У меня нет оценочных суждений, – все с той же задержкой ответил пациент. – Это результат приема препаратов. – Удобно, – согласился черт, припомнив свое поведение с фениксом. Тварь не ответил. – Чего у вас еще теперь нет? – Эмоциональных перепадов нет. Собственности нет. – А книгу свою помните? – Зверобой решил быть прямолинейным. Он не Лик, и работать при опросе как профессиональный психолог не умел, но выбора не было. – Какую? – Тварь на все вопросы отвечал с одинаковой задержкой. Казалось, у него не только эмоции исчезли и суждения, но и анализ услышанного ему давался с трудом. – Самую ценную. Рукопись Гуфо. – У меня нет рукописи. – Но была? На этот раз Тварь молчал дольше обычного. – Так была у вас рукопись Арно Гуфо? – Была. – Где вы ее взяли? – Украл. – У кого? – У Массимо Колибри. Зверобой нахмурился. Имя звучало знакомо. – Кто это? – Художник, инсталлятор. Черт вновь покопался в памяти, но безуспешно. Публичной личности такой он, хоть убей, не помнил, но все еще испытывал странный дискомфорт, словно что-то упускал. Нечто важное. Зверобой достал планшет, забил имя в поисковик и вспомнил. Это было дело Козловой. Они тогда с шефом вдвоем сотрудничали с жандармерией в лице комиссара Гийома. Парень из волчицы скобами мертвого ангела слепил и к потолку подвесил. – Расскажите подробнее о краже. Повествование у Твари вышло длинное, ровное, с большим количеством деталей, и порой совершенно бесполезных на взгляд Зверобоя. – Почему вы решили похитить записи? – Колибри был не в своем уме. Бредил идеей великого совершенства форм и сущностей. Я рассудил, что он может испортить записи или уничтожить их. Я собирался использовать книгу не для ерунды, а глобально: хотел войти в историю, открыв истинные подробности жизни и смерти Арно Гуфо. Создания обязаны знать правду, а я обязан прославиться. – Что вы делали с рукописью дальше? – Нашел переводчика. – Колибри не переводил? – Переводил, но его дневник я не нашел. – Что произошло дальше? – Каждый раз Зверобою приходилось задавать наводящий вопрос – это утомляло. – После чего? – не понял Тварь. – После того, как нашли переводчика. – Он не перевел. Направил к криптографу. – А криптограф что с рукописью сделал? – Черт начал нервничать. Диалог с Тварью напоминал беседу с маленьким ребенком, который занят каким-то своим очень важным делом. – Месяц водил меня за нос, а потом умер. – То есть книгу вы так и не прочли? – Нет. |