Книга Волк среди теней, страница 91 – Дэвид Геммел

Аваал поискал поддержки в своей ненависти. Но она исчезла.

Как можно ненавидеть мужчин и женщин, готовых умереть за родной край?

На гребень въехал его помощник Дорвал и спешился.

— Всадники готовы, мой генерал.

— Как они отнеслись к потере Камней?

— Со страхом, но они строго блюдут дисциплину.

Аваал жестом пригласил молодого человека сесть рядом с ним.

— Нынче какой‑то странный день.

— В каком смысле, мой генерал?

— Трудно объяснить. Ты ненавидишь их, Дорвал? Защитников Долины?

— Разумеется. Они же враги.

— Но сегодня твоя ненависть сильна по‑прежнему?

Молодой человек отвел глаза, его взгляд скользнул по трупам на равнине.

— Да, — сказал он наконец.

Аваал распознал ложь, но не обличил ее.

— О чем ты думаешь?

— Я вспоминал отца и наше прощание. Пока он умирал, я просто сидел рядом и думал о богатстве, которое получу, о его наложницах, которые станут моими. И не сказал ему ни слова благодарности. Такое странное чувство!

— Скажи, Дорвал, и скажи мне правду: ты хочешь сражаться сегодня?

— Да, мой генерал. Будет великой честью повести воинов за собой!

Аваал поглядел в глаза молодого человека и понял, что тот вновь солгал. Но винить его было нельзя: за такую правду вчерашний Аваал убил бы его.

— Прикажи всадникам спешиться.

— Есть, мой генерал! — ответил Дорвал, не сумев замаскировать облегчение на своем лице.

— И принеси мне кувшин вина.

В проходе Кейд следил за тем, как враги спрыгивают с коней.

— Что они затевают, Кейд? — спросил Гамбион.

Кейд пожал плечами и открыл патронник своего пистолета. Только два патрона. Он закрыл глаза, и Гамбион, решив, что он молится, отошел. Однако Кейд просто старался сосредоточиться. Он открыл глаза, обвел взглядом защитников прохода и судорожно сглотнул. Они сражались так хорошо!

Давным‑давно — во всяком случае, так казалось, — Лиза спросила его, не думает ли он создать войско из овечек. И он создал. И каким же доблестным войском они были! Но храбрость — только часть дела. Теперь всех их ждала смерть, и Кейд понял, что у него не достанет мужества стать свидетелем этого. Он убрал пистолет в кобуру и встал.

— Ефрам, подай мне палку.

— Куда ты собрался?

— Поговорить с Богом, — ответил Кейд.

Гамбион протянул ему резную палку, и Кейд, хромая, вышел из Долины Родников. Он задержался было поглядеть на мертвых исчадий у прохода, но смрад стоял такой, что он сразу пошел дальше.

День выдался чудесный, и даже боль в его колене исчезла.

— Что же, Бог, вроде бы перед концом нам следует поговорить взаправду. Надо быть честным — я же по‑настоящему в тебя не верю, — но, сдается мне, я ничего не потеряю. Если я говорю сам с собой — не важно. Но если ты все‑таки там, так, может, ты послушаешь. Все эти люди очень скоро умрут. Вроде бы пустяки — люди ведь все время умирают, тысячи и тысячи лет, — но мои ребята готовы умереть за тебя! И это должно же что‑то значить! Пусть я лжепророк, но они ведь истинно верующие, и хочется думать, что ты не расквитаешься с ними за то, что натворил один я. Я всегда стоил мало — не хватало мужества обрабатывать землю, — и тратил жизнь на грабежи и все такое прочее. Мне оправданий нет. Но возьми Ефрама и остальных — они чего‑то стоят. Они же искренне раскаялись, или, как, к дьяволу, ты это называешь! Я привел их на смерть, и не хочу даже думать, как они с надеждой выстроятся у врат, только чтобы услышать, что им туда хода нет. Вот и все, Бог, что я хотел сказать.

Кейд, продолжая идти все дальше в сторону исчадий, вытащил пистолет и отшвырнул его в траву.

Он услышал позади шорох, оглянулся и увидел, что его, тяжело переваливаясь, нагоняет Ефрам Гамбион, и его лысина блестит от пота.

— Что он сказал, Даниил?

Кейд улыбнулся и похлопал великана по плечу.

— На этот раз он позволил говорить мне. А ты захотел прогуляться?

— Куда мы идем?

— К исчадиям.

— Зачем?

Кейд ничего не ответил и захромал дальше. Гамбион пошел рядом.

— Ты и сейчас со мной, Ефрам?

— А ты что — сомневался?

— Да нет, пожалуй. Погляди‑ка на небо. Голубое, как спинка макрели, и все в полосках облаков. По‑моему дьявольски хороший день, чтобы умереть.

— Мы для этого идем? Умереть?

— Тебе не обязательно идти со мной. Я и один управлюсь.

— Знаю, Даниил. Но мы уже столько прошли вместе, что я пока побуду с тобой. А знаешь, мы этому проклятому войску показали! Неплохо для кучки разбойников и землепашцев!

— Лучшие дни в моей жизни, — признал Кейд. — Только вот мне следовало попрощаться с Лизой.

Они молча шли между мертвецами и дальше по равнине к исчадиям. Там их заметил дозорный и доложил Дорвалу, который поскакал к Аваалу, и генерал приказал оседлать ему коня. Гамбион увидел, что к ним скачут два десятка исчадий и вытащил пистолет.

— Брось его, Ефрам!

— Я без боя не умру.

— Брось!

Гамбион выругался… и отшвырнул пистолет в траву.

Исчадия, придерживая коней, окружили их кольцом. Кейд словно не видел нацеленных на него ружей и пистолетов, не спуская глаз со спешивающегося седого генерала.

— Ты, видимо, Кейд?

— Да.

— Я Аваал, командир Шестого. Зачем ты здесь?

— Подумал, что пора бы нам встретиться. Лицом к лицу. Как мужчина с мужчиной.

— Для чего?

— Подумал, может, вы хотите похоронить своих убитых?

— Нынче странный день, — сказал Аваал. — Точно сон. Ваша магия действует?

— Нет. Может, такое случается, когда многим людям предстоит умереть ради ничего. Может, просто усталость.

— К чему ты клонишь, Кейд? Говори прямо.

Кейд засмеялся.

— Прямо? Почему бы и нет? Что мы тут делаем? Зачем убиваем друг друга? Ради чего мы сражаемся? Из‑за нескольких безлюдных лугов? Почему бы вам просто не вернуться домой?

— Здесь действует какое‑то волшебство, — сказал Аваал. — Я не понимаю почему, но я чувствую правду твоих слов. Вы позволите нам похоронить наших мертвых?

Кейд кивнул.

— Тогда я согласен. Война кончена!