Книга Путями тьмы, страница 43 – Елена Шелинс

— Наши виды… все-таки невероятно схожи… — медленно проговорила я.

— Значит, в чем-то Анна была права. Мы недалеко ушли от порождений Сатаны, — Адриан вдруг обольстительно улыбнулся, и в его глазах заиграли дьявольские искры. — Но вампиры давно отринули всех богов, и старых, и новых. Наша цель — всего лишь выживание. Но любой ценой.

Я потянулась к бокалу.

— Выпьем же за выживание. Наших видов.

Мы чокнулись. Виски опалило глотку. Я пила до самого дна.

Тело хмелело, но мне нравилось это. Человеческий рецепт работал, алкоголь все упрощал, временно отодвигал проблемы на задний план. Мы были здесь и сейчас, за этим покачивающимся столиком, покрытым липкими каплями пролитого пойла.

— Хелла, — чуть заплетающимся языком спросил Адриан. — Я тут изливал тебе душу, ну, или то, что от нее осталось… Но не мог не заметить.

— Заметить что?

— Твою реакцию и построение ответа на заданный вопрос. Про любовь бессмертного к смертному.

Я глухо рассмеялась. Хозяин застал меня врасплох. Стресс и алкоголь могут привести к самым непредсказуемым темам.

— Немилостивая тебя раздери. Ты что же, потребуешь откровенность за откровенность?.. Я, на секундочку, ничего излить не могу. Моя сущность есть некая субстанция вроде духа, способного обретать физическую форму, и она умрет вместе со мной, поэтому, технически, у меня нет души.

— Или ты сама и есть одна осознающая себя душа?..

— Раз уж мы заговорили о теологии, то…

— И все же, Хелла, — Адриан не дал мне сбить себя с толку. Он тряхнул головой, и несколько прядей заслонили его пронзительные глаза. — Мне правда интересно. Неужели демоны способны кого-то любить?

— Ты это всерьез?.. — вкрадчиво уточнила я. Хозяин задел за живое. — Отказываешь столь сложно организованным существам в чувствах?

— Из демонов я знаю только тебя и твою сестру, и пример последней показывает, что не все вы так уж и сложно организованы…

— Адриан!

— Я не хотел тебя обидеть.

Я фыркнула и вылила последнюю порцию виски себе в бокал.

— Да, мы можем сильно отличаться. Развитый вид подразумевает его многообразие. А моих слишком чувствительных собратьев изводит обыкновенный естественный отбор. Но мы подвластны обычным людским страстям. Мы может бояться, злиться, привязываться, насколько это возможно, ревновать и любить. Любовь наша, может, более плотская и менее возвышенная, но ведь воспеваемые поэтами романтические человеческие бредни — лишь сублимация, пережевывание все той же жвачки, начинка которой — страсть. Без страсти дружба просто дружба, а идеализация партнера — поиск того самого родителя, которого не хватало в детстве. Ведь что такое любовь, Адриан? Я слышала от людей одну формулировку, которую решила оставить и для себя. Любовь — желание касаться. Это чувство нам ведомо. Во всяком случае, некоторым из нас.

— Так, значит, ты любила?

Ответила нехотя.

— Бывало.

— Демона?

— И с демоном бывало.

Адриан неестественно рассмеялся:

— Мы точно говорим о любви, а не о чем-то несколько ином?

Я аккуратно поставила бокал на стол и ухмыльнулась:

— Значит, решил поменяться со мной ролями, и теперь играешь на моих нервах?

— Так вот что ты обычно делаешь… осознанно играешь на моих нервах, — потянул Адриан. — Это многое объясняет.

— Ладно. Хорошо. Я утолю твое любопытство, в конце концов, я сама виновата в неосмотрительно провокационных формулировках. Когда-то давно я тоже, как и твой Ричи, зачем-то ввязалась в дурацкую игру: “Полюби смертного”. Кончилось это так же паршиво.

— Ты любила человека?.. — в тихом голосе Адриана читалось… изумление?

Впервые за многие годы я покраснела от нахлынувшего смущения, будто меня с поличным поймали за чем-то действительно абсолютно неприемлемым. Абсурдность ситуации раздражала, и мой голос прозвучал почти зло.

— Да. И я была уже немолода и достаточно опытна, чтобы не иметь оправданий.

— Как же так вышло?..

Резко захотелось затянуться сигаретой, но это бы уже пахло дешевой драмой.

— Возможно, повлияло то, что к тому моменту я оборвала долгую связь с демоном, который столетиями пудрил мне голову и, что закономерно, проявил себя как мерзавец. Знаешь, есть вещи, которые даже нам кажутся чудовищны, Адриан. К тому же, дело было на самом севере Европы, а там чертовски холодно и так хочется тепла… — позволила себе ухмылку, которая, надеюсь, не выглядела слишком жалкой. — Я могу назвать еще сотню вероятных причин, но в действительности, я не знаю. Я втерлась ему в доверие, забрала его сердце, но душу забрать не смогла, хотя он, сам о том не подозревая, готов был подать мне ее на блюде… А потом кто-то донес Матери, что я отказалась выполнить свой долг. Я потеряла милость, а смертному в назидании глупой демонице открыли мою истинная сущность. Он покинул меня. И его сложно в этом винить, в конце концов, как можно винить кого-то за разумность?

— Трусость, а не разумность.

— Давай начистоту, мало кого не оттолкнет тот факт, что его возлюбленная рождена в геенне огненной со всеми вытекающими последствиями. Особенно человека.

— Не все люди трусы, Хелла.

Из меня вырвался хриплый смех. Нервы действительно уже ни к черту.

Пальцы Адриана водили по грани ободка пустого бокала, и ухо чутко улавливало таящий стеклянный звон.

* * *

Мы вернулись в номер, когда небо налилось сиреневой, готовой принять первые лучи солнца.

Бар закрылся пару часов назад, но хозяин пожелал пройтись. Пошатываясь, мы обошли весь местный пригород, некоторое время забавляясь мутной пьяной головой и ватным телом. Когда надоело, протрезвели и молча посидели на перилах моста, бездумно перекинув ноги над пустотой. Я без спешки курила одну за одной сигарету, впитывая с никотином блаженное спокойствие. Внизу журчала мутно-жемчужная от пенистых порогов вода. Ранние птахи уже проснулись и, предчувствуя утро, без устали упражнялись в трелях.

Когда мы с Адрианом перешагнули порог номера, Стив, уже почти задремавший на кресле у входа, вздрогнул.

— Долго вы, — проворчал он. — Одри уже уснула.

— Рано засыпает и рано встает, — заметила я.

— Для молодняка хороший знак, — сказал Адриан.

Мы обменялись взглядами, как люди, которых сблизила тайна, и в выражении лица вампира смешались в равных долях надежда и опасение. Лишь бы новообращенная взялась за ум. Лишь бы не повторила судьбы первой ученицы хозяина.

Я направилась в комнату, где планировала разместиться со Стивом, когда Адриан перехватил меня за локоть.

— Номер мотеля — не самое безопасное место для дневки. Хелла, останься со мной и Одри, пока мы будем спать.