Онлайн книга «Мера человек: Зов»
|
— Великий мастер, мне надо идти, — с дрожью в голосе сказал Готто. — Ответь на вопрос. — Слушаю, мастер, — нетерпеливо выпалил зверь. — Ты знаешь про завещание приора? «О, да, он знает…» Зверь поднял глаза, часто-часто замотал головой, став из чернокожего просто серым. Я не стал мучить его, проникая в разум, а решил действовать с хитрецой. — Ты мне веришь? Тот кивнул, но не издал ни звука. — Так если бы оно было, это завещание, то где бы я мог поискать ответ? Готто посмотрел на Небо, коснулся пальцами лба, потом прошептал: — Говорят, у Каэлевой Впадины есть крепость. Она ещё с древних времён стоит, и зверям там не место. Это же, ну… ты понимаешь, мастер? — Понимаю. Зверям — зверево. — Да, да, великий мастер. Когда великий Рэджин уходил на войну, он устроил там прощальный ужин с сыновьями, так говорят. А там, где Небо ближе, и ангелы лучше слышат. «Ну ясно, Проклятые Горы, край земли. Там и нам из Тенебры легче подниматься, и Апепы там хозяйничают», — добавил бес. Про то, что защитная сила Инфериора ослабевает к краю мира, я уже слышал. Поэтому лишь благодарно кивнул зверю. Кажется, Журавль сказал всё, что позволяли законы, и его пробило на мелкую дрожь. — Ты можешь идти, Готто. Я благословляю твоё племя, но только ты можешь спасти его. Думай. — Спасибо, великий мастер. Я сейчас же отправлюсь к Ласточкам… — Они не помогут, зверь. Круглые глаза в недоумении уставились на меня. Бедный, бедный зверь. Я, кивнув ему в последний раз, стал спускаться к джунглям. Пусть думает сам, я и так сделал достаточно. А за то, что сотворили Стрекочущие Ласточки, в некоторых приоратах вообще целые стаи вырезают. Так что мне даже можно дать прозвище Белый Волк Милосердный. «О, да, моя хорошая!» — Ты о чём, бес? «Гордыня растёт у тебя, червятинка. Ей и радуюсь». Я ещё раз бросил глаза на Небо, заходя под кроны первых одиноких деревьев. Над словами Хродрика стоило подумать. * * * Конечно, это был не Шмелиный Лес, но он вполне мог поспорить с ним по дремучести. А уж какие тут гиганты росли, я и вообразить не мог. Казалось, что здесь даже растения вступили в вечную гонку Нулевого Мира и стали растить свою меру. Некоторые деревья, упавшие, судя по всему, на своих же потомков, были такими огромными, что в их высохших стволах я мог идти и, вытянув вверх копьё, не доставать до потолка. Такие исполины во многих местах перекидывались через лесные реки, превращаясь в удобные мосты. Животные здесь были, как и в большинстве мест Инфериора, не выше зверей по мере, и жили своей активной жизнью. Кричали, охотились, паслись. Наглые обезьяны иногда кидались в меня ветками, при этом были всего лишь двенадцатой-тринадцатой ступенью. Никакого уважения, поэтому одну такую я для демонстрации оглушил силой своей меры, и бедное животное, кувыркаясь по веткам, свалилось мне под ноги. Кричащая сверху гвардия на миг затихла, наблюдая за моими действиями. — Значит, как силу почуяли, так поумнели? — спросил я, примериваясь копьём к добыче. * * * Убить обезьяну, а уж тем более съесть, я так и не решился. Поэтому оставил беднягу под деревом, отправившись искать менее человекоподобных. Голод требовал от меня поохотиться, и совершенно неожиданно мне помогли сами обезьяны, буквально через пять минут скинув упитанного кролика с перегрызенным горлом. Я только-только стал выслеживать кабана, примеченного мной в зарослях, как с неба прилетел подарок. Что это, просто благодарность примитивных животных, или знак внимания от Инфериора? «Бери, кусок Абсолюта, пока дают. И так на ногах еле стоишь». — Что это бес вдруг стал обо мне заботиться? «Если ты, великий господин, вдруг сдохнешь в каком-нибудь болоте, это копьё ждёт незавидная судьба», — Хродрик был сама честность. Развести костёр оказалось делом нетрудным. Бес так и порывался помочь, демонстрируя мне, как он может раскалять остриё копья. Правда, он сам же чуть не сжёг древко, поэтому быстро остепенился. Я не желал готовить еду на демоническом костре, поэтому сам черканул стихией огня по дровам, и буквально через полчаса уже вкушал мясо кролика. Не скажу, что блюдо удалось, но после такого марш-броска любая пища казалась божественной. Хродрику я не доверял, поэтому любое предложение о помощи игнорировал. «Сдаётся мне, великий господин, что ты знаешь обо мне даже больше, чем я сам». Сытый желудок мешал голове думать, и я сам не заметил, как рассказал Хродрику о том, что с его семейным подрядом у меня особые отношения. Про Зигфрида он уже знал, а вот то, что я встречался и с Вотаном, и с Мэйнардом, и даже с его дочерью, стало для беса новостью. Впрочем, совершенно неожиданно, он даже не опечалился, а наоборот, только счастливо расхохотался: «Значит, папашка сдох?! И убил его Белиар?» — Моей рукой, — кивнул я. «А Геллия? Её тоже пришили?» — Хродрик будто потирал руки. — Её убил зверь. Бес залился счастливым смехом. Для меня это было совершенно неожиданно, я всё же надеялся, что в нём осталось что-то человеческое. «Предателям собачья смерть! А Мэйнарда, конечно, жалко», — Хродрик захихикал. Я подумал, что к нулям собачьим такую жалость. «А младший братишка всегда был тряпкой. Любимчик отца, который не смог ничего достичь». Вспоминая те события под Лазурным Городом, и демона Вотана, насаживающего младшего сына на клинок, я только хмыкнул. Что-то не похоже, что рыцарь Мэйнард был любимчиком, или понятия демонов о любви совершенно расходятся с моими. «Это уже потом Мэйнарду любовь отца вышла боком. Когда отец сделал выбор, и ушёл в Тенебру, всё изменилось». Надо сказать, что бес, впервые найдя благодарные уши, говорил и говорил. И я уже чувствовал, что не зря начал эту беседу. Прояснялось очень многое… Зигфрида отец, надо сказать, не особо-то и ругал. Да, братья соперничали, и да, Хродрик действительно связался с Бездной. Вот только насадил ересь ему в душу сам же Вотан. «Отец желал власти везде. И в Тенебре, и в Медосе, и в Целесте. Глупец, ему казалось, что в Инфериоре он достиг уже всего. Он стал приором, и даже достиг седьмого перста, ну надо же», — бес захохотал. Я, кусая жареное мясо и чувствуя, что с кроликом Инфериор дополнительно подкачивает меня силой, слушал новую версию событий. |