Онлайн книга «Нездешний»
— Ты что-то дал ей. — Ну да, я дал ей деньги. Хороша любовь! Дурмаст откинулся назад, щурясь от утреннего солнца. — Тебе никогда не хотелось остепениться? Завести семью? — У меня уже была семья — они все умерли. — И у меня была. Только моя-то благоверная не умерла — сбежала с вентрийским торговцем и сыновей забрала с собой. — Как это ты за ней не погнался? Дурмаст выпрямился и почесал спину. — Погнался, Нездешний. — Ну и что? — Торговцу я выпустил кишки. — А жена? — Она сделалась портовой шлюхой. — Славная мы с тобой парочка! Я плачу за удовольствие, потому что не смею больше любить, а тебя преследует давняя измена. — Кто сказал, что она меня преследует? — Я. И не надо злиться, дружище, — как я ни размяк, тебе со мной не сладить. Видно было, что Дурмаст еле сдерживается, но потом гнев прошел, и он улыбнулся. — Осталось еще кое-что от былого Нездешнего. Пошли — пора лезть наверх и спускать другую повозку. Они трудились весь день и к сумеркам благополучно переправили все повозки к подножию перевала. Нездешний всю вторую половину дня отдыхал — чутье подсказывало ему, что в последующие несколько дней ему понадобится вся его сила. Дождь прошел стороной. Вечером в лагере запылали костры, и запахло жареным мясом. Нездешний прошел к фургону пекаря Каймала, который разрешил Даниаль ехать вместе с его семьей. Каймал держался за подбитый глаз, а его жена Лида сидела рядом. — Где Даниаль? — спросил Нездешний. Каймал пожал плечами, а его жена, худая темноволосая женщина лет под сорок, прошипела: — Животные! — Где она? — Дождись своей очереди, — дрожащими губами выговорила Лида. — Слушай, женщина, — я друг Даниаль. Где она? — Ее увел какой-то мужчина. Она не хотела идти, и мой муж пытался ее защитить, но он ударил Каймала дубинкой. — Куда они пошли? Женщина указала в сторону рощи. Нездешний взял из фургона свернутую веревку, перекинул ее через плечо и побежал туда. Луна светила ярко на ясном небе. Немного не доходя до рощи он замедлил бег, прикрыл глаза и прислушался. Слева прошуршала какая-то грубая ткань, задев о кору дерева, а справа донесся приглушенный крик. Нездешний свернул влево и помчался во всю прыть. Над головой у него просвистел нож. Он упал на землю плечом вперед и перевернулся. От дерева отделилась темная тень, и кривой клинок блеснул в лунном свете. Нездешний вскочил на ноги и прыгнул, правой ногой ударив противника по голове. Тот пошатнулся, а Нездешний крутнулся на месте и локтем заехал ему в ухо. Враг упал без единого звука, и Нездешний крадучись двинулся вправо. Там в мелком овражке лежала в разодранном платье Даниаль. Мужчина стоял на коленях между ее ног. Нездешний снял с плеча веревку и высвободил петлю, завязанную на конце. Тихо подкравшись к мужчине, он накинул петлю ему на шею и рывком затянул. Тот ухватился за веревку, но Нездешний сбил его с ног, подтащил к высокому вязу, перебросил веревку через ветку футах в десяти над землей и вздернул насильника на ноги. Тот выкатил глаза, и лицо, заросшее темной бородой, побагровело. Нездешнему он был незнаком. Шорох позади заставил Нездешнего бросить веревку и нырнуть вправо. Стрела, просвистев над ним, вонзилась в бородача. Тот застонал и рухнул на колени. Нездешний вскочил и побежал, петляя, чтобы сбить прицел засевшему в засаде убийце. Скрывшись в лесу, он упал и пополз через кусты вокруг оврага. Услышав стук лошадиных копыт, он выругался, распрямился и убрал кинжал в ножны. Даниаль лежала в овражке без чувств. На ее обнаженной груди кто-то оставил стрелу с гусиным оперением. Нездешний переломил ее надвое. Кадорас! Подняв Даниаль на руки, он отнес ее к фургону, оставил на попечение жены пекаря и вернулся в рощу. Первый убийца лежал там, где упал; Нездешний надеялся допросить его, но ему перерезали горло. Обыскав труп, Нездешний не нашел ничего любопытного. У второго в кошельке лежали три золотых. Нездешний отнес деньги в лагерь и отдал Лиде. — Спрячь у себя, — велел он. Она, кивнув, подняла полотняный задник, и Нездешний залез в фургон. Даниаль уже очнулась. Губа у нее распухла, на щеке темнел синяк. Каймал сидел рядом. В фургоне было тесно, и двое детишек пекаря спали около Даниаль. — Спасибо, — проговорила она, улыбнувшись через силу. — Больше они тебя не тронут. Каймал, протиснувшись мимо, вылез наружу. Нездешний сел рядом с Даниаль. — Тебе больно? — Не очень. Ты убил их? — Да. — Как тебе удается убивать так легко? — Привычка. — Нет, я не о том. Каймал заступился за меня, он сильный мужчина, но тот отшвырнул его в сторону, как ребенка. — Тут все решает страх, Даниаль. Хочешь отдохнуть? — Нет, я лучше подышу воздухом. Давай погуляем. Он помог ей выбраться из фургона, они пошли к утесу и сели на камни. — Почему страх все решает? — спросила она. Он отошел немного и поднял с земли камушек. — Лови! — Он бросил камушек Даниаль. Она ловко поймала подачу. — Это было легко, правда? — Да, — согласилась она. — А если бы двое мужчин держали Криллу и Мириэль, приставив ножи им к горлу, и тебе сказали бы: “Если не поймаешь камушек, девочки умрут”, — поймала бы ты его с той же легкостью? Вспомни те случаи, когда тебя охватывала тревога — разве твои движения тогда не делались судорожными? Страх делает нас дураками, равно как и гнев, ярость и волнение. Мы начинаем метаться и теряем голову. Понимаешь меня? — Как будто да. Когда я впервые предстала перед королем в Дренане, на меня напал столбняк. Мне всего-то и надо было, что пройтись по сцене, а ноги сделались точно деревянные. — Вот-вот. Страх делает трудными самые простые действия. То же происходит и в бою... Я дерусь лучше большинства других только потому, что умею сосредоточиваться на мелочах. Камушек остается камушком, что бы там от него ни зависело. — А меня научишь? — Времени нет. — Ты сам себе противоречишь. Забудь о своей цели и сосредоточься на мелочах — на моем обучении. — Чему тебя научить — драться? — Нет — побеждать страх. А потом и до боевой науки дело дойдет. |