Книга Нездешний, страница 44 – Дэвид Геммел

Но вот в крепости зашуршали веревки и заскрежетали ржавые шестерни — это с дубовых, окованных железом ворот снимали огромный бронзовый засов. Еще несколько минут — и ворота со скрипом отворились. Чувство всепоглощающего торжества охватило Каэма, но он взял себя в руки — не к лицу ему проявлять подобную слабость.

Позади него солдаты переминались с ноги на ногу, радуясь концу долгой осады и тому, что сейчас ворвутся в ненавистную крепость.

Ворота открылись пошире.

Каэм прошел под тенью подъемной решетки в освещенный солнцем двор...

И остановился столь внезапно, что Дальнор невольно толкнул его, и шлем съехал военачальнику на глаза. Вдоль всего двора стояли воины с обнаженными мечами. В середине же, опираясь на боевой топор с двойным лезвием, высился здоровенный детина, разряженный точно шут гороховый. Он передал топор своему товарищу и выступил вперед.

— Кто этот жирный паяц? — шепнул Дальнор.

— Молчи, — бросил ему лихорадочно размышляющий Каэм.

— Добро пожаловать в Дрос-Пурдол, — улыбнулся детина.

— Кто ты такой и где ган Дегас?

— Ган отдыхает и поручил мне обсудить условия сдачи.

— Что за чушь!

— Чушь, мой дорогой генерал? Но почему же?

— Ган Дегас обещал сдаться еще вчера, когда я согласился на его условия. — Каэм облизнул губы, а детина ухмыльнулся, глядя на него сверху вниз.

— Ах да, условия. Боюсь, что здесь произошло недоразумение. Когда ган Дегас условливался, что его людей не тронут, он вовсе не имел в виду, что их будут выводить в гавань по двадцать человек и убивать там. — Глаза воина сузились, и улыбка исчезла с его лица. — Я открыл тебе ворота, Каэм, чтобы ты мог посмотреть на меня. Узнать меня... Понять меня. Никакой сдачи не будет. Я привел с собой три тысячи человек и принимаю командование крепостью на себя.

— Да кто ты такой?

— Карнак. Запомни это имя, вагриец, — оно означает твою смерть.

— Шуму от тебя много, Карнак, но знаешь поговорку: собака лает — ветер носит.

— Но ты-то моего лая боишься, коротышка. Считаю до двадцати — за это время ты должен убраться из ворот. После этого в воздухе станет густо от стрел. Убирайся!

Каэм, обернувшись кругом, оказался лицом к лицу с цветом своего войска, и тут он в полной мере осознал обрушившееся на него унижение. Они вошли в крепость, но он не может скомандовать своим людям “вперед”, ибо лучники стоят наготове и одна из стрел целит в него самого. Чтобы спасти себя — а он должен себя спасти, — он вынужден отдать приказ об отступлении. Это значительно повредит его репутации и плохо скажется на состоянии боевого духа — но делать нечего.

Каэм обернулся назад, багровый от ярости.

— Наслаждайся своей минутой, дренай! Не много таких минут выпадет на твою долю в последующие дни.

— Я досчитал до пяти, — сказал Карнак.

— Назад! — вскричал Каэм. — Назад за ворота.

Язвительный смех грянул вслед вагрийскому полководцу, проталкивающемуся сквозь ряды собственных солдат.

— Закрыть ворота, — скомандовал Карнак, — приготовиться! К нему подошел Геллан.

— Что вы такое говорили о гавани и убийстве наших людей?

— Дардалион рассказал мне, что они замышляют. Каэм пообещал Дегасу не причинять зла защитникам, но это была гнусная ложь. Ничего иного и ожидать было нельзя от Каэма. Просто Дегас слишком устал, чтобы понимать это.

— Кстати об усталости: я сам немного притомился после того, как мы десять часов подряд пробивались сквозь эту скалу.

Карнак огрел Геллана по спине.

— Ваши ребята потрудились на славу, Геллан! Одним богам известно, что было бы, приди мы на час позже. Отрадно думать, что удача на нашей стороне, верно?

— Удача, генерал? Мы с великим трудом пробились в осажденную крепость и разозлили самого могущественного на свете полководца. Хороша удача!

— Был могущественный, да вышел весь, — хмыкнул Карнак. — Сегодня он подвергся унижению, которое проделает небольшую прореху в плаще его славы.

Йонат расхаживал перед своей полусотней, честя солдат на чем свет стоит. Нынче утром они позорно ударились в бегство, когда вагрийцы ворвались на стену около надвратной башни. Йонат бросился в брешь с десятком воинов и каким-то чудом остался невредим, хотя шестеро его товарищей пали рядом с ним. Карнак, заметив опасность, поспешил на подмогу во главе сотни бойцов, размахивая своим огромным топором. У башни произошло короткое, но кровопролитное сражение, к концу которого люди Йоната вернулись обратно. Теперь, на закате солнца, Йонат дал волю своему языку. Впрочем, несмотря на свой гнев, он знал причину их бегства и даже понимал их. Половину его отряда составляли легионеры, а другую половину — добровольцы из крестьян и ремесленников. Солдаты не доверяли боевым качествам новобранцев, а те совсем растерялись среди звона мечей и яростных криков. Хуже всего было то, что первыми побежали как раз легионеры.

— Поглядите вокруг! — кричал Йонат, хорошо сознавая, что за этой сценой наблюдают и другие солдаты. — Что вы видите? Каменную крепость? Ошибаетесь — это замок из песка, и вагрийцы накатывают на него, как бурное море. Крепость стоит, пока песок не рассыплется. Дошло до вас, остолопы? Сегодня вы бежали, не помня себя, и вагрийцы прорвались. Если бы не быстро принятые меры, они хлынули бы во двор, к воротам, и крепость обратилась бы в одну громадную могилу. Можете вы вбить себе в башку, что бежать нам некуда? Либо мы будем сражаться, либо умрем. Рядом со мной сегодня погибли шестеро воинов. Они были хорошие люди — лучше вас. Вспомните о них завтра, когда вам придет охота бежать.

Один из солдат, молодой торговец, смачно сплюнул и заявил:

— Я сюда не просился.

— Ты что-то сказал, дорогуша? — прошипел Йонат.

— Ты слышал, что я сказал.

— Верно, слышал. А утром я тебя видел: ты так припустил от стены, точно тебя сзади поджаривали.

— Старался не отстать от твоих легионеров, — огрызнулся тот. — Они бежали впереди. — В ответ на его слова раздался сердитый ропот, но тут на стене появился высокий офицер. Он с извиняющейся улыбкой положил руку на плечо Йонату.

— Можно я скажу, Йонат?

— Разумеется, командир.

Офицер присел на корточки среди солдат и снял шлем. После шести дней и ночей изнурительной битвы в его голубовато-серых глазах поселилась усталость. Он вытер их и взглянул на молодого солдата.

— Как тебя зовут, приятель?

— Андрик, — с подозрением ответил тот.

— А меня Геллан. То, что сказал Йонат о замке из песка, — чистая правда, и он нашел очень верные слова. Каждый из вас значит очень много. Паника подобна чуме и способна решить исход боя — но то же относится и к мужеству. Когда Йонат, рискуя жизнью, бросился в бой с десятком солдат, вы все вернулись. Думаю, после этого случая вы стали сильнее, чем были. За этими стенами стоит жестокий враг — он прошел по дренайской земле, убивая без разбору мужчин, женщин и детей. Он точно бешеный зверь. Но здесь он остановился, ибо Дрос-Пурдол — это удавка на шее бешеного пса, а Эгель будет копьем, которое прикончит его. Я не мастер говорить — Йонат свидетель, — но я хочу, чтобы все мы здесь были как братья: ведь все мы здесь дренаи, и в нас, по правде говоря, заключена последняя надежда дренайского народа. Если мы не выстоим здесь, то и в живых оставаться не имеем права. Теперь посмотрите вокруг — и если увидите незнакомое лицо, спросите, как зовут этого человека. У вас есть несколько часов перед следующей атакой — используйте их, чтобы получше познакомиться со своими братьями.