Книга Сумерки героя, страница 28 – Дэвид Геммел

— Вы полагаете, что это убийство, сударь? — ледяным тоном осведомился лекарь.

Маг подошел к окну и посмотрел в сад.

— Если это убийство, молодой человек, то убил его некто, сумевший пройти незамеченным мимо стражи и злобных собак, взобраться на стену, совершить злодеяние и уйти опять-таки незамеченным.

— Вот именно, — ответил лекарь. — Я пришлю повозку за телом, князь, и напишу донесение.

С этими словами он поклонился Арику, кивнул Элдикару и вышел. Арик, взглянув на грузную тушу мертвого Ваниса, отдал распоряжение офицерам:

— Допросите слуг и стражу. Выясните, что они видели или слышали, пусть даже ночью они не придали этому никакого значения.

Офицеры отдали ему честь и тоже вышли. Элдикар отошел от окна и плотно закрыл дверь спальни.

— Хотите узнать, что случилось на самом деле? — спросил он вполголоса.

— Он покончил с собой, — прошептал в ответ Арик. — Никто не смог бы проникнуть к нему.

— Вот мы его и спросим.

Элдикар, подойдя к постели, опустил ладонь на лоб мертвеца.

— Услышь меня, — произнес он шепотом. — Вернись на время из Пустоты и войди в свою непригодную более оболочку. Вернись в мир боли. Вернись в мир света.

Раздутое тело внезапно содрогнулось, и из горла вырвался клокочущий звук. Мертвец затрясся. Элдикар запустил пальцы ему в рот и вытащил оттуда скатанный в шарик пергамент. Свистящее дыхание вырвалось из легких Ваниса, в ране на горле запузырилась оставшаяся кровь.

— Говори, — приказал Элдикар Манушан

— Серый... Человек... — прохрипел мертвец и обмяк, дергая руками и ногами.

Элдикар дважды хлопнул в ладоши.

— Вернись в Пустоту, — повелел он, и тело снова застыло.

Маг, взглянув на пепельно-серого князя Арика, расправил на ночном столике мокрый комок пергамента, вынутый изо рта мертвеца.

— Что это? — прошептал Арик, прижимая к носу надушенный платок.

— Видимо, долговая расписка, которую Серый Человек обещал ему не предъявлять. Все обязательства Ваниса черным по белому. — Элдикар снова засмеялся — Можно сказать, что Ваниса перед смертью заставили проглотить собственные слова.

— Что же мне, арестовать его?

— Не будьте глупцом. Я же говорил, что игра еще не окончена. Какие у вас против него улики? Хотите сослаться на показания мертвеца? Нет, я не хочу этого. Грядут великие события, Арик, близится рассвет нового века. Дело закрыто. Как сказал лекарь, Ванис лишил себя жизни в припадке горя.

— Но как он умудрился? Стража, собаки...

— Что вам известно об этом человеке?

— Очень мало. Он приехал сюда с юга несколько лет назад. Ведет дела со всеми торговыми странами: Готиром, Чиадзе, Дренаем, Вентрией. Владеет огромным торговым флотом

— И никто не знает, откуда он взялся?

— В точности — никто. Лалития пользуется его расположением, но он, по ее словам, никогда не говорит с ней о прошлом. Она думает, что он был солдатом, но не знает, в какой армии он служил; кроме того, он, по-видимому, хорошо знает все страны, с которыми связан делами.

— Жена, дети?

— Никого. Он как-то говорил Лалитии о некой женщине, которая умерла, но он спит с Лалитией больше года, а она так ничего полезного и не выведала.

— Боюсь тогда, что это так и останется тайной, — сказал маг. — Еще несколько дней — и Серый Человек исчезнет из этого мира, а с ним многие, многие другие.

Перед самым рассветом светловолосый человек в красной рубашке с вышитой на ней змеей, эмблемой купца Ваниса, подплыл на лодке к берегу у дворца Нездешнего. На мелком месте гребец вылез, вытащил лодку на берег и стал подниматься на утес через садовые террасы. У самого флигеля Серого Человека он снял с себя черную шапочку вместе со светлыми волосами. Войдя, Нездешний спрятал парик в потайной ящик у задней стенки глубокого шкафа и разделся. Красную рубашку он скатал в комок, кинул на сухие поленья в камине, взял с полки кресало и зажег огонь.

Настроение у него было мрачное, и гнет вины непонятно почему тяготил его. Ванис заслуживал смерти. Он был лгун, мошенник, чуть было не стал убийцей и послал на смерть двух невинных юношей. В любом просвещенном обществе его предали бы суду и казнили, говорил себе Нездешний.

Откуда же тогда это чувство вины? Этот вопрос не давал ему покоя.

Может, это потому, что все прошло так легко? Пройдя в маленькую кухню, Нездешний налил себе воды и жадно напился. Да, это было легко. Прижимистый, как всегда, Ванис нанимал охрану задешево, поручив это одному из своих слуг. Командира не было, и караульщиков набирали в тавернах и в гавани. Когда стемнело, Нездешний под видом часового влез на стену и прошел к большому дубу футах в двадцати от дома. Там он устроился у всех на виду, наставив арбалет на стену. Охранники поочередно проходили под ним, поглядывая вверх и помахивая ему рукой. Псаря с собаками наняли отдельно, и он, чтобы его псы не кидались на часовых, прошелся по саду и дал собакам обнюхать всех людей в красных рубашках. Нездешний во время его обхода слез вниз, поболтал с ним и погладил собак. Они обнюхали его сапоги и впредь не обращали на него внимания.

Дальше все и вовсе было проще простого. Он просидел на дереве до глубокой ночи, а потом пролез в окно и спрятался за бархатными занавесками хозяйской кровати.

Он убил Ваниса быстро, не причинив ему страданий. Один взмах ножа — и конец. Ванис, не успев издать ни звука, повалился на постель, заливая кровью атласные простыни. В качестве последнего штриха Нездешний затолкал ему в глотку скомканную долговую расписку. Потом вышел на балкон, дождался, когда пройдут часовые, и спустился в сад.

Перебравшись через ограду, он прошел по пустынным ночным улицам Карлиса, сел в лодку, которую оставил в гавани, и переплыл через залив.

Чувство вины начало его грызть еще в лодке. Поначалу он не узнал это чувство и принял за ту неудовлетворенность жизнью богатого человека, от которой страдал уже много месяцев. Но это было нечто гораздо большее.

Да, Ванис заслуживал смерти, но Нездешний, убив его, вернулся, хоть и ненадолго, к той жизни, которая некогда вызывала у него стыд и презрение к себе, во времена, когда он был наемным убийцей. Он понял, почему вина гложет его. То, что он сделал, напомнило ему о невинном, безоружном человеке, чья смерть от руки Нездешнего привела к жестокой войне и гибели многих тысяч людей.

Он пытался втолковать себе, что не может быть никакого сравнения между дренайским королем и жирным купцом, подсылающим убийц к своему кредитору.

Выйдя голым на золотой утренний свет, Нездешний перешел через террасу к маленькому водопаду и встал в мелкий прудок под ним со слабой надеждой, что струи смоют с него горечь воспоминаний. Прошлое никто не в силах изменить. Будь это возможно, он вернулся бы на свой хуторок и спас Тану с детьми от наемников. В кошмарных снах он постоянно видел ее привязанной к кровати, с зияющей раной на животе. В жизни она была уже мертва, когда он нашел ее, но в снах была жива, кричала, звала на помощь. Ее кровь была повсюду — на полу, стенах и потолке, словно в комнате шел красный дождь. «Спаси меня!» — кричала она. А он возился с окровавленными веревками, неспособный распутать узлы, и каждый раз просыпался дрожа, обливаясь потом.