Книга Капкан, страница 49 – Брук Лин

— Зачем ты себя губишь? — спрашивает, после затяжной тишины, пока я мою посуду.

— У меня все хорошо, — говорю то, во что сама не верю.

— Почему ты делаешь все, что мы просим тебя не делать? — игнорирует мой ответ. — Неужели, ты думаешь, что мы желаем тебе зла?

— Я живу, как чувствую. Дайте мне спокойно совершать собственные ошибки, — произношу устало.

— Некоторые ошибки приводят к фатальному исходу. И ты именно их стараешься совершить.

— Ты это решил только потому, что увидел сегодня нас с Роландом? — от одного его имени засыхает во рту.

— Думаешь, я только сегодня узнал о вашей связи? Или думаешь, мы с мамой не знаем про то, в кого влюблена твоя сестра? Мы терпеливы, стараемся направить вас на правильный путь. И если Эмми следует этому пути, то ты, будто специально, идёшь наперекор всему. На что ты рассчитывала, связавшись с ним?

Будь это кто-то другой, я бы честно ответила, что мне понравилось в Роланде. Рассказала бы про страсть, секс и сумасшедшие эмоции, которые он умеет дарить. Но это папа, и подобный ответ лишит меня семьи, поэтому, я в очередной раз вру:

— Я работаю в клубе его друга, — первое что приходит в голову.

— А завтра что ты мне скажешь? Медея, хватит с тебя лжи! — его голос становится на тон громче.

— Что ты хочешь от меня услышать? — взяв себя в руки, откладываю тарелку в сторону и смотрю на него.

— Элементарную правду. Ты умеешь ее говорить?

— Я тебе говорю — работаю на его друга. Когда нужно заменить сотрудника в баре у Роланда, он обращается ко мне, и я заменяю.

— И ты с ним не встречаешься? — тяжело вздыхает, задавая вопрос, ответ на который знает и без меня.

— Не встречалась и не встречаюсь. Пару свиданий и встреч не в счёт. Если ты решил, что я чувствую к нему то же, что и Эмми к Осману, то ты ошибаешься. Я давно, сполна, хлебнула этого дерьма.

— То есть, он не сумеет причинить тебе боль? — встаёт и подходит ко мне. — Пойми, я максимально стараюсь не лезть в твою личную жизнь, но я не хочу, чтобы ты снова страдала, потому что выбрала не того.

— Конечно не сумеет, — натянуто улыбаюсь. — Было бы крайне глупо влюбиться в Роланда.

Он смотрит в глаза, вновь прорываясь в самую душу. Копается в бардаке, в котором не могу разобраться, и с грустью поджимает губы.

— Почему ты говоришь одно, а твои глаза твердят другое?

— Пап, не пытайся найти того, чего во мне нет, — чтобы оторвать его от анализа, подхожу к нему ближе и обнимаю. — У меня, правда, все в порядке. Просто устала, мне нужна перезагрузка, — слегка отстраняюсь, чтобы посмотреть на него и улыбнуться.

— Я тебя так люблю, Медея. Ты у меня особенная, сильная, не такая, как все, — он берет мое лицо двумя руками, а глаза слезами наполняются. — У меня сердце за тебя неспокойно. Если тебе нужна перезагрузка, приезжай к нам, мама о тебе позаботится, я о тебе позабочусь. Мы ведь одна семья.

Его голос дрожит, глаза, наполненные слезами, краснеют. Только сейчас каждой клеткой души чувствую, как сильно он переживает.

— Пап, ты чего? Я вас тоже очень люблю, и только вы мне дороги, — прижимаю его к груди, вдыхаю аромат его кожи, который я так любила в детстве. — Хорошо, я возьму небольшой отпуск и приеду к вам, только, пожалуйста, перестаньте попусту переживать за меня. Ладно?

Он обнимает меня в ответ и крепко целует в лоб. Я настолько затерялась в своей лжи, в пучине бесконтрольной страсти, что уже не вижу путь, по которому возможно выбраться, и сделать счастливыми близких людей.

Папа ещё немного остаётся у меня. Пьёт со мной чай, аккуратно заводя разные темы, в попытке узнать что-то новое. Но все безуспешно — я научилась врать так, что порой, и сама верю в эту ложь. Мне хочется расспросить его про Эрнеста, но страх, что наш разговор приведёт нас к Роланду, заставляет меня промолчать. Да и пора понять, что все связанное с Ханукаевым, никак не должно касаться и интересовать меня.

Он уезжает, оставив меня наедине с собой. Иду за телефоном, чтобы набрать сестре и расслабиться за разговором с ней. Но, увидев несколько пропущенных от Демида, решаю сначала перезвонить ему.

— Спала? — интересуется, как только принимает вызов.

— Занята была. Что-то случилось?

— Просто хотел узнать, как ты?

— Отлично все, — стараюсь сделать вид, что ничего не было.

— Хочешь приеду?

— Зачем?

— Думаю, нам есть, о чем поговорить, — его сосредоточенность и строгость настораживают.

— Хочу сделать пару заездов на пустой автостраде. Одна! — проговариваю без эмоций. — Дашь тачку?

— Никаких проблем. Через минут двадцать буду у тебя, собирайся.

В рабочей суете и угоне тачек, я перестала появляться на стрит рейсах. Эмоций и драйва мне хватало и на работе. Однако сейчас, я хочу уединения, хочу вдавить на педаль газа и помчаться по трассе, где нет ни единой души, хочу, чтоб все, как и прежде, превращалось в Млечный Путь.

Демид приезжает вовремя, и мы двигаемся к загородным дорогам.

— Медей, ты ж знаешь, что я к тебе отношусь очень хорошо, — первым начинает разговор.

— Но? — усмехаюсь, догадываясь, что сейчас начнётся лекция под названием: «Как делать правильно и неправильно».

— Но чем ты думала, приведя Роланда в квартиру, которую тебе подарил Эльдар?

Я искренне удивляюсь его вопросу, так как не ожидала, что Роланд будет говорить с кем-то на эту тему.

— Я об этом не думала, так как квартира принадлежит мне. И я понятия не имею, откуда вообще он мог узнать об этом.

— Медея, но если ты хочешь быть с ним, тебе нужно быть обдуманней, понимаешь? Ты крутая девчонка, и Роланд на тебя подсел, но ты сама же своими поступками все портишь.

— Демид, я буду с тобой предельно откровенна. Он подсел на секс со мной, я подсела на него. Как люди, мы друг друга не привлекали никогда. И я даже не думала пытаться что-то изменить.

— Ты лукавишь, говоря об этом.

— Демид, хватит, — перебиваю его. — Унижать себя я не позволю, поэтому считаю этот разговор бессмысленным. Он не хочет видеть меня — я его. Все взаимно!

— Но, живя в этой квартире, ты сама себя унижаешь. Эльдар тебя предал, но ты принимаешь от него подачки. Складывается впечатление, что ты рассчитываешь в дальнейшем возобновить связь с ним.

— Складывается впечатление у тебя или твоего друга? — интересуюсь пренебрежительно.

— У меня. Уверен, у Роланда тоже.

— Отлично, продолжайте и дальше так думать. Так будет легче оправдать тот факт, что человек, позиционирующий себя, как мужчина, поднял руку на девушку.

— Этот факт ничто не оправдывает. Я сейчас стараюсь поговорить о тебе, а не о нем, но ты не хочешь меня слышать.