Книга Капкан, страница 96 – Брук Лин

— Мамочка, я такая голодная, — артистично зевает и гладит свой живот, намекая, что завтракать хочет в постели.

Тереза успела за вечер разбаловать её, принося нам в комнату подносы с обедом и ужином, в промежутках угощая сладостями. Но я рада такому стечению обстоятельств. После концерта, который устроила Зара, я бы не хотела находиться с ребёнком в обществе, где каждый будет бросать косые взгляды. Ариана тонко чувствует, когда кто-то рядом чем-то недоволен, тем более, разозлён на её маму. А сейчас меньше всего я хотела бы расстраивать собственного ребёнка.

— Сейчас спущусь на кухню, родная, — целую в висок, — Жди меня здесь.

Встаю с постели, накидываю на себя первое попавшееся платье на бретельках и выхожу из комнаты. Уже на лестнице я сталкиваюсь с Роландом и быстро впадаю в глупое состояние, когда сердце сжимает чей-то твёрдый кулак. Роланд не замечает меня, уткнувшись взглядом в телефон, поднимается мне навстречу. Быстро пробегаюсь взглядом по его виду, который особенно сводит с ума, — спортивные штаны и легкая льняная футболка, не приталенная, но отлично подчеркивающая крепкие плечи и спину. В таком виде он кажется особенно сексуальным и обаятельным. Кажется, ещё более родным и домашним.

— Доброе утро, — приветствую его, когда ровняемся на ступени.

Он поднимает на меня глаза и изучает несколько секунд.

— В гостиной Эльвира, — заметив моё непонимание, поправляет себя: — Бабушка. Постарайся не ввязаться с ней в спор и скандал, — бросает без церемоний.

— Я направляюсь на кухню. Надеюсь, там нет никого, с кем я могла бы ввязаться в ссору.

— С твоим характером это возможно где угодно.

— Не переживай. Больше не буду травмировать твою бабушку.

Не могу сдержать веселой улыбки, вспомнив прошлую ночь, когда я оказалась в ванной Роланда.

Сложно определить чувства этого мужчины. Особенно, когда в каждом жесте и взгляде ты чувствуешь, как он уходит все дальше от тебя. Но только касаешься его — и вот он снова рядом. Как только мои губы коснулись его, все стало второстепенным и утонуло в этой же ванной.

Я бы хотела позволить себе роскошь — думать, что мои чувства взаимны. Думать, что есть нечто сильнее разума Роланда. Но я не могу. Во мне осталась слишком мало. И обеднеть, опустеть до краев, только чтобы миг думать, что любима, я не готова.

Насладиться друг другом нам не удалось. Голос уже знакомой мне женщины, бесцеремонно вошедшей в спальню, быстро привёл нас в чувства. Роланд крикнул через закрытую дверь ванной, что через десять минут спустится к ней, на что она возразила, сославшись на большое количество людей внизу, а поговорить нужно наедине и срочно.

Я удивилась, когда мужчина поддался её воле, вылез из ванной, снял с себя костюм, вытерся и достал из шкафа сухой комплект одежды.

— Мне выйти с тобой? — лёжа в ванной и ехидно улыбаясь, спросила у него.

Он бросил на меня усмиряющий взгляд, накинул на себя шорты, футболку и подошел ко мне.

— Сиди здесь молча. Я дам знать, когда тебе выйти, — договорив, вышел из ванной, хлопнув за собой дверью.

И если Роланд говорил чуть тише, наверняка, чтобы я не слышала, то женщина говорила строгим отчетливым голосом, что позволяло мне понять суть всего их разговора.

Я думала речь зайдёт о Заре и обо мне. Решила, что сейчас выскажет все, что думает о молодой профурсетке, крутящей роман с мужем её внучки. Но женщина заговорила о матери Роланда.

— Стелла может и была поганой женой, но это проблема твоего полоумного отца, который выбрал себе её. Однако, матерью для вас она была хорошей. Любила и делала все для вас. Так что прекращай этот балаган и поговори уже с сестрой.

Я мысленно поддерживала слова женщины, но сомневалась, что они сумеют подействовать на него. Уверена, за эти дни тема матери изрядно ему надоела.

— Теперь понятна причина твоего нежданного визита, — все, что ответил Роланд.

— Она приехала к моему дому и умоляла на коленях образумить тебя.

— А ты на старости лет задумала милосердной стать?

Их спор длился ещё несколько минут. И никто не готов был уступать друг другу. За это время я вылезла из ванной, сняла и выжила платье, высушила и обмотала себя полотенцем и подошла ближе к двери, облокотившись на раковину, находившуюся недалёко от неё. Была уверена, что их разговор близится к концу.

— Это все, о чем ты хотел поговорить? — нервно заключил мужчина, намекая, что больше говорить о матери не намерен.

— Нет, не всё. Что за женщину ты привёл в отчий дом? И почему до сих пор не выгнал? — после этих слов, я навострила уши. Их диалог вдруг стал приобретать краски.

— А должен был?

— Дорогой, ты приемлешь то, что твоя женщина — любовница Эльдара? Не верю, что тебя сумела окрутить какая-то проходимка, как когда-то и твоего глупого отца.

Её слова нисколько не задевали. Что-то в этой женщине мне нравилось и даже восхищало.

— Во-первых, Медея не любовница Сараева, во-вторых, она не моя женщина и, в-третьих, пока она живет здесь, будьте добры относиться к ней с уважением, как вас, женщин, и учили в школе благородных девиц!

— Зара мне рассказывала совсем другие истории. От того, я имею право относиться к этой женщине так, как она этого заслуживает.

— Заре необходимо ощутить землю под ногами, а не летать в облаках, — заявил холодно и с пренебрежением. — Пора перестать винить всех вокруг в том, что она вышла замуж за конченного ублюдка, при том, что все мужчины в доме были против этого брака!

— Но ведь эта женщина была с Эльдаром. И ты вместе с ней отдыхал на курорте. Не станешь же это отрицать?

— Она имела право общаться, с кем захочет. Стоило бы её поблагодарить, что она поступила по совести, когда обо всем узнала!

— Поблагодарить? Роланд, ты заболел? Эта девица вскружила тебе голову!

— Я имею достаточно информации, чтобы быть уверенным — если бы Медея хотела, она бы сделала все, чтобы Сараев был с ней.

Как только его ответ достигает моего сознания, по телу разливается приятное тепло от того, что он защищает меня.

— Только дурак бы променял семью на потаскуху.

— Тебе не идут такие слова, Эльвира! Винить женщину в том, что ею одержим чужой муж — крайне глупо.

— Ты слеп, мой дорогой.

— Главное, вы будьте трезвы. На этом разговор окончен, — слегка помедлив, он продолжил. — И да, ещё раз услышу, что кто-то говорит о ней или с ней в таком тоне, пеняйте на себя!

— Ты смеешь говорить со мной в таком тоне из-за какой-то там… — она замолкла.

То ли её усмирил взгляд Роланда, то ли то, что дверь в ванной комнате открылась, и из неё вышла я — сложно предположить. Я была поглощена желанием разозлить, выбить её из колеи. И по нервно бегающим женским глазам от меня к Роланду было понятно, что мне это удалось.