Онлайн книга «На краю Отонаби»
|
* * * Уилсон поудобнее устроился рядом с телефоном. В течение года в комнате школьного секретаря всегда толпился народ, но сегодня здесь было совершенно пусто. Уилсон получил разрешение директора школы, мистера Маккензи, дождаться в кабинете звонка от отца – тот должен был позвонить из Америки в восемь вечера. Уилсон дежурил у телефона с семи тридцати, вдруг отец решит позвонить пораньше. Забавно быть тут без взрослых, словно залез без спросу, хотя ему-то сам директор разрешил. Ужасно трудно удержаться и не заглянуть в какой-нибудь ящик, посмотреть, что там. Всё равно, даже просто посидеть и покачаться на стуле в этом кабинете – уже приключение. Одна из стен комнаты завешана фотографиями школьных спортивных команд – мальчишки держат трофеи за победы в крикете [15], футболе и хоккее. На остальных стенах тоже фотографии – те, кто стали известными людьми в Канаде, и те, кто пошел в военные училища, эти ученики в форме. Интересно, будет ли здесь висеть его фотография? Явно не за спортивные успехи. Может, он станет знаменитым пилотом? Конечно, отец хочет, чтобы сын занялся семейным бизнесом, но мальчик уверен – авиация куда интересней сталелитейного дела. Только, пожалуй, пока еще рано обсуждать это с отцом. Уилсон вздрогнул, когда громко зазвонил телефон. Он схватил трубку – интересно, какие новости в Кливленде, удалось ли отцу договориться о покупке американской компании? Ему почти хотелось, чтобы переговоры продолжались подольше – тогда он сможет еще немного побыть с новыми друзьями. Даже чуть-чуть стыдно перед отцом, но Гим-клуб – это здорово, и таких друзей у него в жизни не было. – Алло! – закричал он в трубку. В трубке что-то щелкнуло, и мальчик услышал слегка искаженный телефоном голос отца. – Добрый вечер, это Уилсон? – Да! – Это отец. Уилсон чуть не рассмеялся. Кто бы это еще мог быть? – Как ты, сынок? – Хорошо. А ты? – Всё в порядке. Прости, что так долго не приезжаю. Ты справляешься? – Я в полном порядке. Конечно, скучаю по тебе, но так всё нормально. Подружился с одним мальчиком, плаваем вместе на лодке. Нехорошо, конечно, даже не упомянуть Люси, но Уилсон точно знал, что не стоит рассказывать отцу о дружбе с девочкой из племени оджибве. – Я рад. Но у меня новости не такие хорошие. – Что случилось? – Переговоры займут еще какое-то время, это очень важно для компании. Но всё довольно сложно. Боюсь, что мне придется еще задержаться в Кливленде. – Я понимаю, папа. И досадно, и приятно. Теперь удастся больше времени провести с Майком и Люси. – Когда приеду в Лейкфилд, придумаем что- нибудь особенно интересное. – Сколько ты еще там пробудешь? – Трудно сказать. Много юридических тонкостей, так что на середине дела не бросишь. – Понятно. – Если всё будет в порядке, еще несколько дней. Если будут проблемы, неделю или даже дольше. Прости, что не говорю точно, как узнаю, сразу позвоню еще. – Ничего страшного, папа. – Я договорюсь со школой, чтобы ты мог остаться подольше. Они тебя не обижают, да? – Конечно, нет. Кухарка разрешает мне самому выбирать, что будет на обед, это так здорово. – Уилсон говорил самым веселым голосом, пусть отец не расстраивается. – Отлично. А этот мальчик, с которым ты подружился. Кто он, тоже ученик? – Нет, он сын мистера Фаррелли. – Кто это, мистер Фаррелли? – Завхоз. А миссис Фаррелли – медсестра. Они и их сын Майк живут на территории школы. – Да? – Очень милые люди, папа, уже дважды приглашали меня на ужин. – Правда? – Да. Миссис Фаррелли такая веселая. Сегодня после ужина она нам спела «Я и моя тень». Она так смешно исполняла песню, очень было здорово. – Ну-ну. Что, папе совсем не интересно? – Фаррелли, ты сказал? – Да. – Из Ирландии? – Да, они приехали из Дублина пять лет тому назад. – Католики? – Наверно… не знаю… – Не знаешь? – Мы про это не говорили, папа. Но в гостиной висит Мадонна с младенцем, должно быть, католики. Майк ужасно веселый, и родители милые. – Уверен, они хорошие люди и хотят только хорошего. Но будь поосторожней, сын. – Поосторожней? – Сыну джентльмена не пристало дружить с сыном завхоза. Я понимаю, что это звучит грубовато, но так уж устроен мир. Грубовато? Нет, это не грубость, а просто-напросто заносчивость. – Это не я дружу с ним, это он дружит со мной, папа. – Прозвучало слишком резко. – Я тут совсем один, а у него полно своих друзей. Он с ними тоже видится, конечно, но каждое утро по доброте душевной не забывает покатать меня на лодке. – Я ничего не имею против этого мальчика. Он наверняка, как ты сказал, добрый и порядочный. Я упомяну в разговоре с доктором Маккензи, что эта семья была особенно добра к тебе. Что тут скажешь? Отец явно недоволен, и ничего хорошего ждать не приходится. – Дело не только в том, что вы из разных слоев общества, дело еще и в религии. – Но, папа… – Не перебивай меня… – Прости, пожалуйста. – Ты – Таггарт, сын, и происходишь из семьи, известной многими поколениями богобоязненных протестантов. Я не говорю, что Фаррелли – плохие люди, но они люди не нашего круга. Дружить только с людьми своего круга? Что может быть глупее? Но папе так не скажешь. – Не стоит слишком часто общаться с этим мальчиком и его семьей, – продолжал отец. – Так лучше и для тебя, и для них. Как же хочется заорать: только я буду совсем один, это лучше, да? Но если начать спорить, тогда отец строго-настрого запретит даже видеться с семейством Фаррелли. – Ты понимаешь, о чем я говорю, Уилсон? Отец ведь не запретил ему общаться с семьей Фаррелли, просто велел не заводить слишком близкой дружбы. Значит, придется встречаться с Майком, не докладывая отцу. – Понимаю, папа, – прозвучал тихий ответ. – Отлично. А еще у меня потрясающая новость. – Какая? – Один из моих американских коллег связан с самолетостроением. Я упомянул, что ты восхищаешься Линдбергом, и он обещал достать для тебя фото летчика с автографом. |