Книга Троя. Повелитель Серебряного лука, страница 86 – Дэвид Геммел

— Конечно. Мы знаем это, он знает это, но другие цари в Зеленом море не знают. Если он объявит войну Дардании за нападение на пиратов, то тем самым признает, что сам стоит за этими нападениями.

— Надеюсь, что вы правы, господин.

В середине зимы ночью прибыл посланник из Трои. Насик был молодым фригийским писцом, нанятым одним из торговых союзников Геликаона. Он привез свитки, новости о предстоящем торговом сезоне и расчеты за предыдущий. Кроме этого, Насик был ужасным сплетником. Геликаону нравились его зимние визиты.

— Что нового, Насик, друг мой? — спросил он, когда они приступили к обеду в царских покоях.

Худой фригиец взял маленький кусочек кушанья с серебряной тарелки — фаршированного ягненка, завернутого в лист винограда. Он понюхал его, затем попробовал кусочек.

— О, мой друг, мне много, что есть рассказать. О чем бы ты хотел послушать сначала?

— Что с Гектором?

Никаких известий. Многие воины из троянской конницы вернулись в город. Остальные остались возле Кадеша с хеттскими воинами и занимаются его поисками. Похоже, нас ждут плохие новости. Последний раз Гектора видели, как его и еще пятьдесят человек окружили силами, превосходящими их в числе, а затем наступила ночь.

— Какие настроения в городе?

— Тревожные. Двое сыновей Приама — Исос и Паммон — сбежали из города. Я так понимаю, их собирались арестовать.

— Я знаю их обоих. Им не хватит ума, чтобы организовать восстание или кого-то вдохновить на мятеж.

— Согласен. Они служат кому-то еще. Толстого Антифона лишили должности и приказали не покидать дворец. Его видели на тайной встрече с микенским послом, Эрекосом.

— Я встречался с ним, — сказал Геликаон. — Холодный и неприятный человек. Но мне странно слышать, что Антифон — предатель. Его больше интересует еда, чем власть. Полит — это более вероятно. Он не воин, но у него острый ум.

— Говорят, что Приаму нравится объезжать его жену. Ходят слухи, что у двоих сыновей Полита удивительное сходство с дедом. Их дед одновременно является и их отцом.

Геликаон усмехнулся и покачал головой.

— Ты, действительно, ужасный сплетник, Насик. Мне стыдно, но мне нравится слушать тебя. — Его улыбка исчезла. — Но более вероятно, что заговорщиками являются Полит и Агатон.

— Агатон всегда был верен царю, как и Гектор, — заметил Насик.

— В основном из-за Гектора. Они — большие друзья. Но Приаму не нравится Агатон. И никогда не нравился. Он сравнивает его с Гектором. Я помню, как царь однажды сказал публично, что Агатон и Гектор — две одинаковые статуи, но одна сделана из золота, а другая из меди. — Геликаон выругался. — Приам — неприятный человек и всегда находит подходящие слова, чтобы ранить больнее.

— Есть кто-нибудь, занимающий такое высокое положение, как Приам, который не оскорбляет людей?

— Может, и нет. Давай поговорим о другом. Что с Андромахой?

— О, удивительные истории! — Насик засомневался. — Вы — друзья с госпожой?

— Какое это имеет значение?

— Я не уверен. О ней говорят в Трое… по многим причинам. Некоторые — хорошо, другие — плохо.

— Я не хочу слушать порочащие ее истории, — резко сказал Счастливчик. Из открытого балкона подул ветер, огонь в лампе замерцал. Он встал и закрыл двери, затем погасил лампу. Насик посидел молча еще несколько минут. Затем он сдержанно улыбнулся.

— Тогда большая разница.

— Начинай свою историю, — велел Геликаон, расслабившись.

Очень хорошо. Ты слышал, как она спасла царю жизнь?

Юноша удивился, а затем усмехнулся.

— Это прекрасный и остроумный финал, которым обычно заканчиваются истории Одиссея?

— Нет, это правда, — возразил Насик. Геликаон выслушал историю фригийца о соревновании в стрельбе из лука, как Андромаха застрелила убийцу. — Предатель подбежал к царю и приготовился его убить, когда стрела пронзила его сердце. Царь похвалил ее перед толпой, сказав, что она — подходящая невеста для его Гектора.

— Во имя богов, — прошептал Геликаон, — такую женщину нужно ценить как сокровище.

— Очевидно, царевич Агатон согласен с тобой. Рассказывают, что он просил у Приама руки Андромахи, в случае если Гектор не вернется.

— Она приняла предложение Агатона? — с расстановкой спросил Счастливчик.

— Не знаю, приняла или нет, — ответил фригиец. — Конечно, с ее стороны будет глупо, если она откажется. Он молод, богат и… при удачных обстоятельствах… однажды может стать царем.

— Что еще ты можешь рассказать об Андромахе?

Насик засмеялся.

— Она плавала с голым мужчиной перед царскими сыновьями.

— Это сплетни или правда? — спросил Геликаон, сдержав свой гнев.

— Правда, мой господин. Мой друг был на берегу в это время. Дочь царя, Лаодика, пригласила раненного микенского воина на пляж. Он очень худой — только кожа и кости. С трудом мог дышать. Андромаха плавала с ним в море.

— Аргуриос, — подсказал Геликаон.

— Да, это был он. Говорят, он знаменит.

— Продолжай.

— Когда они вышли из воды, царевич Деифоб возмутился ее поведением, и микенец бросил ему вызов. Это, наверное, было интересное зрелище. Шатающийся скелет требует меч, но он испугал Деифоба. Агатон пришел ему на помощь и разрешил ситуацию. О ком еще ты бы хотел послушать?

— Что ты имел виду, говоря — «порочащие истории»?

Насик наклонился ближе.

— Ты просишь меня вступить на опасную территорию, Счастливчик. Ты уже ясно высказался, что госпожа — твой друг, и ты не хочешь слышать о ней ничего плохого. Так что ты хочешь знать?

Геликаон сидел молча какое-то время.

— Расскажи мне все, — попросил он, наконец.

— Когда я приехал, то слышал, как дворцовые слуги говорят о человеке, который обидел тебя на недавней встрече. Говорят, его голову выставили на обозрение. Я очень люблю свою голову.

— Твоя голова в безопасности, Насик. Ты слишком хороший сплетник, чтобы тебя убивать. Мои зимние вечера были бы намного скучнее без тебя.

— Очень хорошо, но помни, что это ты попросил. Креуса заявила, что видела, как Андромаха голой резвилась со служанкой. Это сообщили царю, который высек служанку и выгнал из дворца. Андромаха была в ярости и публично заговорила с Креусой. Та дала ей пощечину, а Андромаха ударила ее в челюсть. Свидетели говорят, это был прекрасный удар. Апперкот. Креуса упала без чувств, пришлось отнести ее в постель. Все ожидали, что Андромаху отошлют обратно к отцу. Приам решил проигнорировать этот случай. Возможно, потому, что он обязан ей своей жизнью. Теперь во дворце ходят слухи об Андромахе и царе.