Книга Что мы знаем друг о друге, страница 11 – Джеймс Гулд-Борн

Открыв электронную почту, он нашел два отказа во входящих и третий — в спаме. Еще он получил письмо от женщины по имени Светлана, которой очень понравилась его страничка в Facebook, хотя он даже не был там зарегистрирован.

Дэнни вздохнул, убрал телефон и побрел через парк. Впереди он заметил толпу: люди глазели на уличных артистов, которых они с Уиллом видели пару недель назад. Среди них был гитарист с котом на плече: несколько человек снимали, как он играет. Немало народу собралось и вокруг фокусника. Белка-жонглер и цыпленок тоже были здесь, как и еще несколько новых для Дэнни лиц: мим, человек-оркестр, скрипач и живая статуя, упорно игнорировавшая детей, которые всячески пытались вывести ее из себя.

Дэнни наблюдал за артистами и снова удивлялся тому, как много им удавалось заработать, одеваясь в дурацкие костюмы и выставляя себя на посмешище. Он видел, какие представления собирали больше публики — те, в которых была хоть капля таланта, как, например, у скрипача или фокусника; но хоть убей не понимал, как даже самые бездарные умудрялись вечером уйти с деньгами. Кажется, у человека-оркестра музыка получалась вообще случайно: он беспорядочно хлопал, взбрыкивал и дергался, надеясь хотя бы одной из конечностей взять нужный аккорд. Парень в костюме белки дольше подбирал свои орехи с земли, чем жонглировал. За одно это утро Дэнни уже потерял счет вакансиям, для которых не подходил из-за отсутствия опыта, а тут люди зарабатывали не просто на хлеб, а на хлеб с жирным слоем масла, хотя явно ничего не смыслили в том, что делают.

В этот момент у Дэнни появилась идея.

— Приветствую тебя, усталый путник! — изрек продавец маскарадных костюмов.

Вернее, так его понял Дэнни. Разобрать было сложно: на продавце были доспехи, и его голос приглушал шлем.

— А, это ты! — добавил он, поднимая забрало.

Дэнни подошел ближе.

— А где Барри? — спросил он, оглядываясь.

— Временно одолжил его старому вдовцу по имени Грэм.

— Что ж, пиратским вечеринкам все возрасты покорны.

— Костюм он не взял, — уточнил продавец. — Только Барри.

— Что за…

— Я не задавал вопросов. Нам нужны деньги.

— Понял, — кивнул Дэнни. — Что тут у вас самое дешевое?

— Сударь, позвольте мне бросить взгляд на те товары со скидками, дабы удовлетворить вашу просьбу. — Продавец повернулся к вешалкам у себя за спиной и принялся перебирать костюмы. Вытащив один, он положил его на стойку. — Как насчет этого?

Дэнни нахмурился.

— Это же… нацистская форма?

— Мы предпочитаем говорить «исторически точный военный костюм», — поправил его продавец.

— Это исторически точная нацистская форма.

— Ну если вдаваться в детали, то да.

— Ее хоть кто-нибудь брал напрокат? — поинтересовался Дэнни.

— Кажется, принц Гарри.

— Ясно. Честно говоря, я ищу что-то такое, в чем меня не побьют.

Продавец снова перебрал вешалки и достал костюм-тройку с синим галстуком. В другой руке он держал взъерошенный светлый парик.

— Ну?

— Что «ну»? — не понял Дэнни.

— Как тебе?

— Что это?

— Ясное дело, костюм Бориса Джонсона ^[3].

— Я же сказал, что-нибудь такое, в чем меня не побьют, — сказал Дэнни.

— Значит… нет?

— Значит, нет. Кому вообще придет в голову одеться Борисом Джонсоном?

— Никому, — согласился продавец. — Поэтому костюм такой дешевый.

— Дайте что-нибудь другое.

Мужчина принялся перебирать вешалки в третий раз и выложил на стойку черно-белый костюм с маской.

— И что это такое? — Уставился на наряд Дэнни.

Раздался лязг металла: продавец задумчиво постучал пальцами по стойке. Затем он пошарил в поисках ярлыка и, обнаружив его на внутренней стороне костюма, пожал плечами, насколько позволяли доспехи.

— Это панда, — прочитал он.

— Вы уверены?

— Нет, но так здесь написано.

Дэнни с сомнением уставился на костюм. Если это и была панда, то самая грустная из всех, что он когда-либо видел: прожившая исключительно долгую жизнь, полную разочарований, измен и проигрышных ставок.

— Костюм воняет. — Дэнни непроизвольно поморщился.

— Врать не стану, — покачал головой продавец, — какой-то студент брал его напрокат для недели первокурсников, и его вырвало прямо на костюм. Не пойми неправильно, он абсолютно чистый, просто слегка попахивает «егермейстером» и кислятиной.

— Сколько вы за него хотите?

Продавец на мгновение задумался.

— Десятку?

— Даю пять фунтов.

— Десятку, и костюм Бориса Джонсона в подарок.

Дэнни вытащил из кармана смятую банкноту и положил на стойку.

— Пятерка, — отрезал он.

— По рукам, — кивнул продавец.

* * *

Дэнни заперся в кабинке общественного туалета в парке и начал свое неуклюжее перевоплощение. Дважды он чуть не угодил ногой в унитаз — пытаясь стянуть одежду в крохотной импровизированной раздевалке, а затем с трудом втискивая ногу в штанину. Наконец он вывалился из кабинки в полном облачении.

— Все в порядке? — спросил Дэнни у мужчины, справлявшего малую нужду и глядевшего на него во все глаза. Кивнув, тот продолжил следить за гигантской пандой, изучающей себя в зеркале, и не заметил, что на несколько дюймов промахнулся мимо писсуара.

Дэнни вышел из туалета и побрел по парку в поисках подходящего места для выступления. Он решил пока держаться подальше от других артистов: отчасти из-за неуверенности, а отчасти из страха в первый же день ввязаться в спор за территорию. Появившись без приглашения, не представившись и не попросив взять его под крыло, он мог нарушить какой-нибудь негласный кодекс чести и нарваться на тумаки или как минимум косые взгляды.

Выбрав место — на порядочном отдалении, но настолько близко, чтобы заметить, если понадобится рвать когти, — Дэнни бросил сумку с одеждой на траву и поставил перед собой открытый пластиковый контейнер. Положив туда несколько монет, он нервно поправил костюм и замер в нерешительности.

Словно почуяв его страх, прямо перед ним возникла маленькая девочка. Ее мама чуть подотстала. Несмотря на невинный облик ребенка — желтое платьице, голубые очки и собранные в две косички волосы, — Дэнни ощутил легкий испуг. Девочка молча ждала его дальнейших действий. Жонглировать и играть на гитаре Дэнни не умел, да и кота, которого можно посадить на плечо, у него не было; поэтому он сделал единственное, что пришло в голову: помахал.