Книга Последние часы. Книга II. Железная цепь, страница 111 – Кассандра Клэр

– Напомню тебе, – перебил его Джеймс, – что вчера я считал убийцей себя, а ты мне говорил, что это чушь. Так вот, сегодня я говорю тебе, что из всех нас ты в последнюю очередь можешь оказаться убийцей.

– Меня, напротив, можно заподозрить в первую очередь, – заговорил Мэтью, падая на соседний стул. – Я одеваюсь не так, как другие. Я прихожу и ухожу когда вздумается, а по ночам занимаюсь тайными незаконными делишками. Вам всем до меня далеко. Кстати, Кристофер тоже вполне может кого-нибудь убить, но не нарочно. Это будет несчастный случай во время неудачного эксперимента.

Томас судорожно вздохнул.

– Я все это понимаю, – прошептал он, – и я абсолютно уверен в том, что не причинял вреда Лилиан Хайсмит. Но Бриджсток и его прихвостни ведут себя так, будто верят в это – они почему-то сразу поверили. Я пытался их переубедить, но все было бесполезно. А ведь эти люди знают меня с рождения.

Джеймс принялся растирать онемевшие руки Томаса.

– Том, так что там случилось?

– Я… я переходил Голден-сквер, когда услышал крик. Я побежал в ту сторону и увидел на снегу тело; перевернул его, чтобы узнать, кто это, и… и это оказалась Лилиан. Она умирала. Убийцы нигде не было. Я попытался… – Томас вырвал у Джеймса руки и спрятал лицо. – Я попытался вернуть ее к жизни, но не смог; раны были смертельными. Вдруг откуда-то появились люди Инквизитора, окружили меня. Кровь Лилиан попала мне на руки, на одежду…

– Ты что-нибудь еще видел? – спросил Джеймс, выпрямляясь. – Например, убегавшего человека?

Томас отрицательно покачал головой.

– А Лилиан видела убийцу?

– Я спросил, кто напал на нее. – В карих глазах Томаса было отчаяние. – Она бормотала нечто вроде: «Он сделал это. Он умер во цвете лет. Жена оплакивала его». Это бессмыслица какая-то.

– Ты считаешь, что она узнала в убийце человека, который, по ее мнению, давно мертв? – пробормотал озадаченный Мэтью.

– Я считаю, что она бредила, – сказал Томас. – И еще одна странная вещь. Когда я приподнял тело, откуда-то из кармана или из ее пальцев выпало стило. Я машинально сунул его в карман. – Он извлек из кармана брюк какой-то предмет, поблескивавший в свете канделябров. – Точнее, я тогда подумал, что это ее стило. Но сейчас ясно, что это не так, верно?

Он протянул предмет Джеймсу, и тот повертел странную штуку в руках. Это был брусок какого-то серебристо-белого металла, сплошь покрытый рунами.

– Определенно адамас, – подтвердил Джеймс. – Но ты прав, это не стило. Скорее напоминает коробочку.

– И руны какие-то незнакомые, – заметил Мэтью. – Как ты считаешь, это… ну, наши руны? То есть, я имею в виду, добрые?

– Ах да, – усмехнулся Джеймс. – Давным-давно Ангел даровал Сумеречным охотникам Книгу Добрых Рун.

Томас фыркнул.

– Рад слышать, что несправедливое обвинение, выдвинутое против меня, не лишило вас чувства юмора.

– Мы знаем, что это кошмарно и несправедливо, – нахмурился Джеймс. – Но это ненадолго, уверяю тебя. Никто не верит в то, что ты убийца, и если уж на то пошло, Меч Смерти это докажет.

– Но если они задумают испытать меня при помощи Меча Смерти, они узнают и обо всем, чем мы в последнее время занимались, – напомнил ему Томас. – Я могу выдать им тайну твоего происхождения от Велиала. В конце концов, я предам вас всех, но больше всего тебя, Джейми.

Джеймс снова опустился на пол перед Томасом и положил голову ему на колени. Он слышал тяжелое дыхание Кристофера и Томаса, знал, что они встревожены, расстроены. Он почувствовал прикосновение руки Томаса – бедняга, он сам попал в такую переделку, и все же пытается утешить друга, понял Джеймс. «Это мои братья, – подумал он, – я готов ради них на все».

– Говори им все, что считаешь нужным, – произнес он, поднимая голову. – Забудь обо мне, думай сейчас только о себе, Томас. Ничего страшного, все обойдется…

Снаружи, за дверями, раздались шаги и голоса, потом Евгения очень громко произнесла:

– ДОБРОЕ УТРО, ИНКВИЗИТОР БРИДЖСТОК, МАДАМ КОНСУЛ. РАДА ВАС ВИДЕТЬ.

– Они уже здесь. – Джеймс поднялся и сунул коробочку из адамаса в карман. Мэтью обернулся к дверям. В этот момент в комнату вошла Шарлотта, за которой следовали Инквизитор Бриджсток и Гидеон Лайтвуд. Мужчины о чем-то яростно спорили.

– Это нелепо, неужели вы не видите? – сердито повторял Гидеон. – Вы должны немедленно освободить Томаса. У вас нет против него никаких улик…

– Что здесь происходит? – взревел Бриджсток при виде «Веселых Разбойников». – Как вы сюда попали?

– Я здесь живу, – сухо ответил Джеймс. – У меня есть ключи от всех дверей в доме.

– Ну, вообще-то, ты живешь на Керзон-стрит… ничего, неважно, – пробормотал Кристофер. – Это было сказано очень остроумно.

– Томас задержан по подозрению в убийстве, – заговорила Шарлотта и сурово взглянула на Мэтью, который отвернулся и втянул голову в плечи. Джеймс его прекрасно понимал. Ему самому всегда казалось, что существуют две Шарлотты Фэйрчайлд; одна была его любимой тетей, а вторая – Консулом. И эта вторая Шарлотта была холодной, лишенной эмоций; ничто на свете не могло заставить ее отступить от своего долга, она олицетворяла собой правосудие и закон, перед которым все были равны.

– Ему не запрещается принимать посетителей. С другой стороны, – добавила она, бросив быстрый взгляд на Гидеона, – мы не можем отпустить его и снять с него все обвинения без тщательного расследования. Ты знаешь, что скажут в Анклаве – что мы пристрастны, что мы освободили подозреваемого только потому, что он член нашей семьи.

– С тобой иногда бывает очень тяжело, Шарлотта, – злобно бросил Гидеон. – Ну хорошо. Давай, Томас, расскажи им, что произошло.

Томас повторил свою историю, не упомянув, однако, о загадочном предмете из адамаса. Гидеон стоял, скрестив руки на груди, и гневно смотрел на Инквизитора. Бриджсток сверлил своего пленника ненавидящим взглядом и даже покраснел, как свекла, таких усилий ему стоило сдержаться и не перебивать. Едва Томас смолк и безвольно откинулся на спинку стула, как Бриджсток зашипел:

– Все это выдумки! Ты хочешь, чтобы мы поверили в чудесное совпадение, а сам признаешься, что каждую ночь нарушал правила? Патрулировал в одиночку, значит? А у тебя есть какое-нибудь алиби на время убийства Бэзила? Или этой итальянки?

– Ее звали Филомена, – тихо сказал Томас.

– Это не имеет никакого значения, – огрызнулся Бриджсток.

– Для самой Филомены это, скорее всего, имело значение, – вмешался Джеймс.

– Не отвлекайте меня! – рявкнул Бриджсток. – Лайтвуд, твоего имени нет в списке патрульных, у тебя не было никакой причины находиться на Голден-сквер.

– Томас уже объяснил, что он там делал, – произнес бледный от ярости Гидеон. – И погибшие интересуют его больше, чем тебя, Морис, потому что тебе безразличны убийства и убитые, тебя интересует только выгода, которую ты можешь из всего этого извлечь. Ты думаешь, что если тебе удастся убедить Конклав в том, что ты поймал убийцу, тебя осыплют наградами и почестями. Но ты будешь выглядеть полным идиотом, если бросишь Томаса в тюрьму, а убийства продолжатся.