Книга Полуночный Сокол, страница 37 – Дэвид Геммел

— Почему он покинул арену? Свирепый пожал плечами:

— Не нашлось достойных соперников. А Наладемус, старейшина Города, предложил ему стать главой рыцарского ордена. Волтан принял предложение и получил титул, поместья в Тургоне и возможность безнаказанно убивать.

— Он увидит, какими будут последствия, — проговорил Бэйн, — я…

— Ни слова больше, парень! — оборвал его Свирепый. — Ничего не желаю об этом слышать. Если тот дикарь захочет разыскать Волтана, надеюсь, у него хватит ума сначала набраться опыта и умений. Это все, что я хотел сказать.

— К чему такая осторожность? — спросил Бэйн.

— Времена сейчас непростые — повсюду шпионы. Одни шпионят на Джасарея, другие на Наладемуса. Меня не интересуют ни религия, ни политика, поэтому я живу спокойно. Не желаю ни лгать, ни участвовать в заговорах. Чем меньше мне известно, тем лучше для всех.

Пять дней Свирепый заставлял Бэйна выполнять все более изнурительные упражнения. Теперь во время ежедневного забега на шесть миль Бэйн надевал на лодыжки и запястья ремни, обвешанные свинцовыми гирьками. Почти всегда Бэйн работал на износ. Наутро шестого дня после обязательного забега, на этот раз в низком темпе и без дополнительных нагрузок, Свирепый повел Бэйна в дом.

— На сегодня тренировок хватит, — объявил он. Бэйн попытался скрыть облегчение.

— А почему? — спросил он.

— Телу нужно некоторое время, чтобы оправиться от больших нагрузок, так что сегодня день отдыха. Пять дней для тренировки, один — для отдыха.

— Неужели все гладиаторы соблюдают режим?

— Нет, — признался Свирепый, — большинство полагается на собственную силу и опыт. Телорс бегает каждый день, а остальные, — Свирепый развел руками, — не видят причины заставлять себя.

— Но ведь ты заставляешь.

— Да, заставляю, всегда заставлял.

Небо нахмурилось, повалил снег. На ферме было пусто: Кара на уроках, а слуги еще не пришли,

— Тебе придется подумать о доспехах, — сказал Свирепый. — Персис предложит тебе свою помощь, но у него дешевый оружейник и доспехи некачественные. У тебя есть деньги?

— Да,

Тогда скажи Персису, что сам найдешь оружейника. Я рекомендую Окторуса, он один из лучших. Тебе понадобится хороший нагрудник, наголенники, бронзовый килт с кожаными вставками, нарукавники и шлем.

— А кольчуга?

— На арене не разрешается ни кольчуга, ни защитный браслет на шею. Во время смертельных боев не носят даже нагрудники. Смертельный поединок должен быть кровавым. Именно это и нужно толпе. Ничто так не радует зрителей, как вид храбреца, упавшего навзничь, и чтобы из проткнутой яремной вены хлестала кровь.

— Ты всегда так презирал свое ремесло? — спросил Бэйн.

— Всегда, — заявил Свирепый. — И это было не ремесло, я вышел на арену только потому, что не мог заработать на жизнь иначе. Но полюбить бои я так и не смог.

К полудню снег поутих, и Бэйн, оседлав коня, отправился по указанному Свирепым адресу в кузницу Окторуса. Кузница находилась в двух милях к северу от Гориазы в небольшом селении из двадцати домов, построенных возле гарнизонных укреплений. Неподалеку дети играли в снежки, один из снежков подлетел очень близко к коню Бэйна, конь испугался и чуть не поскользнулся на льду.

— Прости! — прокричал рыжеволосый мальчик.

Бэйн усмехнулся и повел коня в загон около кузницы. Навстречу ему вышел парень, который взял коня, и спросил у Бэйна, останется ли он на ночь.

В кузнице было очень жарко, горели два угольных горнила и несколько человек били молотами по докрасна раскаленному металлу. Бэйн позвал Окторуса, и один из кузнецов показал на дверь в дальнем конце кузницы. Бэйн взмок, пока дошел до нее.

За дверью оказалась целая галерея доспехов, шлемов и оружия — длинные мечи, топоры, копья и пики. В конце галереи сидел старик, старательно начищавший красивый шлем с позолоченными наушниками.

Бэйн приблизился, и старик поднял глаза. Он до сих пор был прекрасно сложен — толстая шея, массивные предплечья. У него были синевато-серые глаза и темные, без седины волосы.

— Чего тебе надо? — спросил старик.

— Мне нужны доспехи.

— Тогда езжай обратно в Гориазу, тамошние мастера будут тебе по карману.

— Мне говорили, что вы лучший.

— Я и правда лучший, — заверил Окторус, — но лучшее всегда дороже, и у меня нет времени на пустые разговоры с нищим чужеземцем.

Бэйн засмеялся:

— Свирепый предупреждал, что ты сварливый старый ублюдок и что я должен делать скидку из уважения к твоему мастерству.

Окторус отложил шлем, аккуратно поставив его на ткань.

— Ну, если тебя послал Свирепый, тогда ты не можешь быть таким бедным, как кажешься, — заявил он. Посмотрев на короткий меч Бэйна, он презрительно фыркнул: — Ну, судя по твоему штыку, ты не особо притязателен.

— До сих пор он хорошо служил мне.

Наверное, в драках с дикарями, у которых и доспехов то нет. Три удара об один из моиx нагрудников — и эта… м-м-м… вещь либо притупится, либо сломается. Итак, что ты хочешь?

Бэйн рассказал. Окторус слушал не перебивая. Затем он подвел Бэйна к западной стене и показал несколько нагрудников и шлемов, подробно комментируя достоинства и недостатки каждого.

— Этот нагрудник выдержит удар летящего копья, — сказал он, — но он слишком тяжелый для арены, ты не сможешь в нем быстро двигаться. А вот в этом можно ездить верхом, но опытный нападающий пробьет его без труда. Давай примерим несколько, чтобы почувствовать, как они сидят,

Примерно через час Бэйн выбрал полированный железный шлем и нагрудник с чеканкой в виде грудных мышц и солнечного сплетения, пару бронзовых наголенников и железный со стальной каймой меч.

— С тебя двадцать пять золотых, — сказал Окторус.

— Не думал, что вместе с доспехами я покупаю и кузницу, — пробормотал Бэйн, открывая кошелек и высыпая на ладонь содержимое.

— Ты еще можешь передумать, — предупредил Окторус.

Бэйн улыбнулся.

— Мне нравится твоя работа, она стоит этих денег, — сказал он, отсчитывая монеты.

— Персис вернет тебе восемь золотых, — пообещал старик, — именно столько, как я понимаю, он обычно платит за доспехи. Я пришлю тебе доспехи, а сейчас мы выпьем, чтобы отпраздновать сделку.

Окторус провел его через галерею в дом. Они посидели у огня, угощаясь брагой.

— Итак, ты будешь участвовать в этом идиотском смертельном поединке? — спросил Окторус.

— Нет, Свирепый говорит, я еще не готов. Окторус покачал головой.