Онлайн книга «Полуночный Сокол»
— Вы мне кажетесь молодым и сильным. Бракус кивнул: — Так оно и есть. Скажи, зачем тебе этот поединок? Ты и так знаменит, а Волтан не сдастся без боя. — Это личное дело, — вмешался Телорс. — Волтан убил дорогого Бэйну человека, девушку. — Ну, все ясно, удачи тебе, Бэйн! Может быть, еще встретимся. — Вряд ли, — сказал Бэйн. — Это мой последний бой, завтра я еду домой. Бракус улыбнулся: — Значит, все мои заметки о тебе ни к чему. — Он пошел к двери, а затем остановился. — Перед атакой ты сжимаешь кулаки, Волтан это быстро заметит. — Спасибо. Свирепый столько раз предупреждал меня, а я никак не могу от этого избавиться. — У Волтана молниеносная ответная реакция, так что тебе нужно избавиться от этой привычки как можно скорее, иначе ты не поедешь домой. — Бракус повернулся к Телорсу. — Рад был снова тебя увидеть, дружище. Через три дня у меня будет небольшая вечеринка в честь дня рождения. Приходи и приводи Ванни. — Обязательно придем, — пообещал Телорс. Бракус ушел, а Телорс снова начал полировать меч. — Я думал, Свирепый придет, — проговорил Бэйн. — Ты же знаешь, что он думает. — Знаю. Он думает, что я иду на верную гибель, но он ошибается. Он ошибался и раньше, мы все ошибаемся. — Телорс взглянул на песочные часы. — До поединка меньше часа. Как ты себя чувствуешь? — Прекрасно. Бэйн стал осматривать комнату. Стены украшали яркие фрески, а в нишах стояли бюсты величайших героев цирка Палантес. Бэйн внимательно рассмотрел каждый из них. — А где Свирепый? — спросил он. Его бюст убрали после дисквалификации. Бэйн откинулся в кресле. Обычно перед поединком он с легкостью выбрасывал из головы посторонние мысли, но сегодня все было иначе. Мысли и воспоминания не давали ему покоя. Разве кто-нибудь расстроится, если сегодня он умрет? Единственный друг Бануин предал его, отец так и не признал, даже Свирепый отвернулся в час горьких испытаний. Бэйн посмотрел на Телорса — он ему нравился, но по-настоящему близки они не были. Если сегодня с арены вынесут его бездыханное тело, Телорс пожмет плечами, вернется на виллу, пропустит несколько рюмок, скажет о нем несколько хороших слов и станет жить дальше. Внезапно Бэйну стало очень одиноко, и в тот же момент он почувствовал страх. «Что я успел сделать? — думал он. — Чего смог достичь?» Не самые подходящие мысли перед поединком. Бэйн встал, подошел к столу, достал кожаную флягу и, содрав восковую печать, вытащил пробку. Все гладиаторы сами готовили напитки и запечатывали фляги воском, чтобы никто не мог отравить их перед поединком. Бэйн поднес флягу к губам и сделал большой глоток. Густой фруктовый сок казался бархатистым. — Не пей много, а то лопнешь. Бэйн снова уселся в кресло. Прошлой ночью ему снилась Морригу. Его разбудил шелест листьев на ветру и перешептывание веток. Бэйн сел и увидел, что кровать стоит в самом центре поляны, окруженной дубами. Неподалеку на пне сидела Морригу. — Шелковые простыни! — проговорила она. — Ты разбогател! Низко над кроватью пролетел черный ворон и уселся на ветку неподалеку от Морригу. — Чего ты хочешь от меня? — Учитывая, что ты собираешься ввязаться в идиотскую историю, правильнее будет спросить, чем я могу тебе помочь? Бэйн слез с кровати, сделал глубокий вдох и почувствовал запах свежего горного воздуха. — У меня было всего одно желание — спасти жизнь Лии. А теперь мне вообще ничего не нужно. Завтра я либо выиграю, либо меня убьют. — Да, тебе не удалось спасти любимую. В жизни такое случается, Бэйн. А чего бы ты хотел для себя? Если пожелаешь, я дам тебе сил и ловкости, чтобы одолеть Волтана. — Я и так смогу его одолеть. — Нет, не сможешь, и Ванни тебе об этом говорил. Волтан сильнее, мощнее и быстрее, а еще он неумолимый и беспощадный. Попроси меня! — Нет. — Это гордость тебя останавливает? Бэйн задумался: — Может, гордость, а может, я просто не хочу использовать волшебство. Мне не нужна помощь. Хочу встретиться с ним на равных условиях. — Как благородно! — проговорила Морригу. — А ты хоть на мгновение веришь, что Волтан мог бы поступить так же? — Я не отвечаю за то, что делает или не делает Волтан, но хочу, чтобы он ответил за смерть Лии и знал, за что умирает. — И чего ты этим добьешься, Бэйн? Надеешься, что Волтан одумается, что испытает хоть каплю раскаяния? Бэйн покачал головой: — Дело не в нем, дело во мне. Я обрету покой только после того, как убью его. — Ах вот как! Все дело в Бэйне! Ни в Лии, ни в злодее Волтане, а только в Бэйне. — Да, все дело в Бэйне! — яростно отозвался он. — А почему бы и нет? Разве кто-нибудь за меня заступался? Я всегда был один! Я любил маму, и, думаю, когда я был маленьким, она тоже меня любила. Но вот я подрос, и каждый раз глядя на меня, она видела Коннавара и отстранялась. — Он засмеялся так жутко, что даже ворон захлопал крыльями, — Где друзья и любимые? Единственный друг предал меня, когда подумал, что я умираю. Да, все дело в Бэйне. Если я завтра умру, кто заплачет обо мне? — В самом деле, кто? — переспросила Морригу. — Ну, раз я тут не нужна, пора в путь. Ложись спать, ригант. Спи! Странный был сон, его наверняка навеяли страхи, но Бэйн очень отчетливо его помнил. — Пора разминаться, — сказал Телорс. В оружейную вошли два солдата в серебряных доспехах. — Вас вызывает к себе император, — сказал один из них Бэйну. — Ему нужно размяться, — вмешался Телорс. — Пойдем, — проговорил второй, не обращая на Телорса никакого внимания. Бэйн надел черную шелковую рубашку и пошел за охраной по подземным коридорам, а потом — вверх по лестнице на второй ярус. Одолев подъем, Бэйн оглянулся по сторонам и увидел, что стадион полон. Зрители ждали вечернего представления. Стадион цирка Палантес вмещал тридцать тысяч зрителей, но еще сотни стояли в проходах. — Сколько народу! — охнул первый солдат. — Успокойся, — проговорил второй, — большинство пришло посмотреть, как сожгут Госпожу-в-Маске. Они ждут, что она сотворит чудо и упорхнет на небо. Он грубо засмеялся. — Я думал, что освободили всех сектантов, — удивился Бэйн. — Только не Госпожу-в-Маске. Ее сожгут вместе с Наладемусом. Вот так шутка! Представляю, что они наговорят друг другу, когда их привяжут к столбам и подожгут! |