Онлайн книга «Я тебе не ровня»
|
— Никишка! Подь сюды. Когда холоп в ложницу взошел, Дёмка и велел чуб ему резать, да не абы как, а ровно. Серчал, да сулился бедолаге нос отпахать, ежели криво будет. А Никишка-то что? Взял и смахнул красоту Дёмкину. Вроде как и урядно вышло. Демьян повздыхал, лапищей своей потрогал стриженый лоб, оделся и пошел. Да шел-то не абы куда, а Любашу искать. Чего уж теперь-то… Виниться надоть. Она вертелась у крылечка, словно дожидалась кого-то. Демьян и думать не стал, шагнул близко, взял за руку и потянул меж хоромцев и сараек. И вот ведь чудо — она шла за ним покорно, даже руки не отнимала. Уж в глухом месте отпустил, обернулся к ней и шапку стащил с башки. — Видала? Теперь вралём ругаться не будешь? — а сам в глаза ей взглянул и потонул совсем. Любаша обомлела, на него уставилась и…улыбнулась. Боярич аж задохнулся — ить в первый раз улыбку-то на ней видел. Красиво-то как… — Смахнул? — спросила и стоит, глазами сияет. — А то не видишь? — Вижу, — шагнула поближе. — Дём, я гордость смахну, токмо… не знаю как. Привыкла. — Так и я к чубу привык, Любаша, — качнулся к ней, обнял и к себе прижал. — Обидел тебя, так не сердись. Себя не помнил, опалило меня с того поцелуя. Забыть не могу. Любаша обняла его в ответ, голову на грудь широкую положила и молвила: — Вот и не забывай, Дём. А чуб отрасти наново, ладно? Ты с ним красивый очень. — Отращу, если пообещаешь. — Что? — Улыбайся почаще. Красиво. Так и стояли обнявшись… * * * Снег той зимой обильно падал, землю крыл белым, с того все и виделось чудом. Грязи, да пыли не видать, одно токмо светлое. Жаль в жизни так-то нельзя, укрыть все дурное белой холстинкой, да забыть о плохом. Судьба-то по-разному ложится. Кого привечает, кому кукиш бесовский суёт под нос. А когда и так и эдак. Вон Шумскому с Аришкой повезло! Одарила их жизнь любовью, да счастьем. Деток здоровеньких выделила. Первенец аккурат в июле появился — Глебом назвали. И такой крепенький вышел — весь в отца. Очи чернявые, кудри вороные, характер сарматский. Ить вырос и стал, как отец, сотником. Уважали его — умный, да сильный. Вслед за ним дочка в свет пришла, порадовала родителей — Оленька. Глазки светлые, волосики темные. Выросла красавицей, многих парней присушила, а выбрала думного боярина. В Городище поселилась, важной птицей стала. Потом еще сынок — тот уж с рыжинкой. Мишаней нарекли. Все говорили, что характером-то в дядьку Демьяна пошёл — игреливый. Морем болел, с того должно и стал знатным ладейщиком. Вон ведь как! А уж под седины Судьба наградила Шумских доченькой-пташкой. Юленька… В мать пошла. Светлая. Так и прожила светло — нашла любовь, будто с мамки жизнь срисовала. Андрей-то из Савиново городище большое взрастил. Крепость неприступную. Все княжну свою золотую берёг. Эх… Дед Мишка помер счастливым — сидел с Глебом-внучком на лавке по осени, слушал, как тот по складам читает, уснул и не проснулся. Улыбался во сне-то. Видать, светло ему там было. Воевода Фрол в бою погиб. Уж старый был, но ушел геройски. Вся сотня почёт оказала! Князь и тот приехал отпевать… Машутке не так свезло, как Шумским-то. У нее двое детишек ушло из пятерых. Но боярыня боевая — не сдалась. Не согнулась. Выжила. Дёмка на Любаше-то женился. Ох, вот у кого в дому было весело, так это у них. Детей аж семеро, но и там не без потерь. Тоже двоих Бог прибрал. Дёмка-то воеводой стал опосля отца. Справно сотню свою водил, чубатый. А жили дружно, молодых лет не забывали, сплотились и выстояли. Судьба судьбой, а и люди кое-как могли ее перекроить, перебодать. Вместе-то проще. Где бедой поделишься, где радостью, вот тебе и отрада. Токмо любить надо. Беречь своих-то… |