
Онлайн книга «Экстрасенс разбушевался»
– Хорошо, – вздохнул он. – Сколько пациентов вы готовы принять? – Десять человек в неделю. Лучше одной группой. День недели, время и прочие подробности согласуйте с управляющим. Вы с ним уже знакомы. – Вы деловой человек, мистер Родригес, – сказал американец, вставая. – Говорят, что вы русский, более того, из СССР. Это так? – Да. – А хватка, как у американца. Жаль, что не хотите переехать в США. Вы бы сделали блестящую карьеру. Если передумаете, сообщите. – Как только, так сразу, – пообещал я. Не знаю, как понял это гость, но расстались мы довольные друг другом. Но еще более довольным выглядел Диего. – Сто тысяч долларов в неделю! – восхитился, услыхав о разговоре. – Я беру свои слова обратно. Вы отличный бизнесмен, сеньор! А еще гоню замечательный самогон. Шутка… Первая партия из США прибыла через неделю. Проблем с ними не возникло. Чего не отнимешь у американских врачей, так профессионализма. Сказали, чтоб пациенты до 18 лет, таких и привезли. Предупредили: с сохранившимся зрением от двух процентов, значит, полностью слепых не будет. Не то были прецеденты. Неприятно говорить матери, что ее ребенку не поможешь. Она ведь так надеялась! Аргентинцы в этом отношении похожи на нас. Но все это произошло позже. Перед этим случилось происшествие, едва не погубившее мои планы, да и меня лично… * * * Серхио позвонил вечером. Я как раз разобрался с последним пациентом. – Михаил Иванович! – в голосе помощника президента слышалась паника. – Вам приходилось исцелять инсульт? – Нет, – ответил я, – но могу попытаться. Результат зависит от сложности случая и состояния пациента. – Все сложно и плохо, – выдохнул он. – Но попробуйте. Другого не остается. Утопающий за соломинку хватается, как говорят у русских. Приезжайте как можно скорее. Военно-морской госпиталь, район Кабаллито. Я встречу у входа. – Еду! – ответил я и положил трубку. К счастью, Алонсо нашелся у гаража, где мыл машину. А ведь мог уйти – рабочий день у него кончился. Я и сам могу сесть за руль, но Буэнос-Айрес знаю плохо. – Гони! – приказал я, запрыгнув в салон. – Военно-морской госпиталь. «Линкольн», рыкнув мотором, сорвался с места. Гнал Алонсо от души – любит это дело. И машина позволяет. «Кадиллак» я сдал, уезжая из отеля, арендовав взамен автомобиль поскромнее. Но это с виду. Мотор у «Линкольна» мощный, управляемость выше похвал. Я как-то попробовал прокатиться за рулем и остался в восторге. Жаль времени нет отвести душу и погонять вволю. К госпиталю мы подкатили через двадцать минут. А ничего себе здание моряки отгрохали, модерновое. Оставив Алонсо разбираться с полицией – по пути, мы нарушили все возможные правила дорожного движения, я направился к входу. Серхио ждал у дверей. – Наконец-то! – обрадовался моему появлению. – Раньше не мог? – Мой водитель сейчас разбирается с полицией, – указал я за спину. – Летели со всей скоростью, в том числе на красный свет. – Забудьте про полицию! – махнул он рукой. – Идем. Скорее! Быстрым шагом мы пересекли холл, вошли в лифт, поднялись на пятый этаж и заспешили по широкому коридору. Возле одной из палат толпились люди. Кто-то в белом халате, кто-то без него. Некоторые в военных мундирах. Погоны, аксельбанты, встревоженные лица. Серхио что-то сказал по-испански, все уставились на меня. Выражение лиц скептическое. Наконец, кто-то из чинов кивнул, люди расступились и пропустили нас к дверям. Подскочившая женщина забрала наши плащи и помогла надеть белые халаты. Серхио толкнул дверь, и мы вошли. Еще в коридоре я понял, к кому меня пригласили. Не ошибся. Президент лежал на кровати, весь опутанный проводами. Из угла рта торчит трубка, уходящая к аппарату на стойке. Искусственная вентиляция легких. Хреновые дела. Я привычно просканировал пациента. Плохо. Сердце едва бьется. Менем на грани между жизнью и смертью. У кровати пациента дежурил мужчина средних лет в медицинском облачении. Наше появление он встретил удивленным возгласом. Серхио что-то быстро сказал. В ответ врач разразился возмущенной тирадой, которую сопровождал энергичной жестикуляцией. – Говорит, что не подпустит вас к пациенту, – перевел Серхио. – Не верит в целителей. – Он даст гарантию, что вылечит президента? – спросил я. Серхио перевел. Врач как-то сразу увял и пробормотал нечто мало разборчивое. – Гарантии не дает, – перевел Серхио. – Тогда пусть не мешает. Я подошел к умывальнику в углу, быстро ополоснул руки и вытер их висевшим здесь же полотенцем. Подошел к Менему, по пути бесцеремонно отодвинув медика плечом. Положил президенту руку на темя. Что у нас? Тромб. Небольшой, но наглухо закупоривший сосуд. Тот лопнул, выбросив в мозг порцию крови. Образовалась гематома. Не сказать, чтоб большая, но достаточно, чтобы вогнать президента в кому. То, что он до сих пор жив – чудо. Помогла бы срочная операция, но ее почему-то не сделали. То ли нет высококвалифицированного нейрохирурга под рукой, то ли тот не решился. Оперировать на открытом мозге рискованно даже в моем времени. Ладно, это лирика. Время работать. Я решил начать с сосуда. Главное – восстановить кровообращение, с гематомой разберемся потом. Восстанавливаем целостность артерии, разжижаем тромб. Это оказалось непривычно сложно, ну, так никогда не занимался. Шаг за шагом, не спеша, я двигался по намеченному пути, пока, наконец, кровь не заструилась по восстановленному сосуду. Половина дела сделана. Президент внезапно закашлялся и открыл глаза. Завозился на кровати. – Сеньор президент! – подскочил врач. – Уберите ему трубку из трахеи! – приказал я. – Пациент способен дышать сам. Подбежавший Серхио перевел, хотя врач и сам понял. Осторожно снял интубирование. Менем что-то тихо прошептал. Врач наклонился к нему, и ответил. – Говорит, что у него инсульт, потому не нужно шевелиться, – перевел Серхио. – Скажите, что я не закончил. Сосуд восстановил, тромб растворил, но нужно убрать гематому. Серхио перевел. Врач выпрямился и что-то изумленно спросил. – Спрашивает: неужели такое возможно? – А он что, не видит? – буркнул я. – Пусть отойдет и не мешает. С гематомой повозился. Можно было спихнуть на врачей – главное сделано, но сверлить президенту череп… Я постепенно разжижал сгусток, стимулируя окружавшие его ткани впитывать жидкость. Кажется, все. Я убрал затекшую руку с головы президента и поймал его взгляд. – Грасиас, – прошептали бледные губы. – Поправляйтесь, сеньор президент! – сказал я по-испански. Эту фразу знаю. – А сейчас вам нужно поспать, – добавил по-русски. Подскочивший Серхио перевел. Менем смежил веки. |