Онлайн книга «Мой ненастоящий»
|
Они отпустили нас только после этих гребаных бутиков, на которые я тогда уже смотреть не могла. И вот, сегодня снова! Надеюсь, они не устроят нам второй забег по тому же маршруту? — Может, мы лучше убежим от них и снова погуляем? — я в лифте тянусь к Владу, касаюсь его локтя. Он же — окидывает меня критическим взглядом. Чуть ухмыляется. — Погуляем? Вот так? Одежду для меня снова выбирал он. И платье, голубое и шелковое, струящееся и легкое. И белое норковое болеро. И белые же туфли… А тонкую цепочкой с бриллиантовой каплей Влад и вовсе застегнул на моей шее самолично. И да, я согласна, что все это не самый подходящий наряд для прогулок. Я вообще, надевая все это, старалась не думать о ценах этих вещей. Они были чудовищны. И Влад был чудовищен. Столько тратить на меня нужно было запретить законом! — Я могу переодеться, — предлагаю с искренней верой в успех. Конечно же, его ответ — нет. Влад категорично покачивает головой и отставляет локоть в сторону, выставляя для меня руку. — Не бойся. Тебе понравится, — мягко роняет он, — это не магазины. Ну что ж, и на том спасибо, и то хлеб! — Марго… — уже в холле гостиницы ко мне бросается Мари — офранцузившаяся русская, как я поняла из её вчерашней болтовни, в Париж она прилетела, чтобы стать моделью, и… о, как это удивительно — она ею все-таки стала. И работала ею, до наступления «модельной пенсии». А сейчас она изучала парфюмерное дело. Вопреки тому, что я не была очень обрадована этой встречей — Мари меня радует. Она удивительно теплая, энергичная, даже эксцентричная — что не удивительно при её-то изначальной профессии, куда без характера не пробьешься. — Ну, что, готова ли ты к новому дню, моя птичка? — выпустив меня из своих крепких объятий, щебечет Марго. — Готова к балету? — К чему? Мари бросает заговорщический взгляд на Влада и тихонько хихикает. — Надеюсь, я не испортила сюрприз? — Я это запланировал именно так, — спокойно откликается Ветров, — зная твой длинный язык, Мариш… Значит, про балет — мне не послышалось. Ну конечно. Мой наряд ужасно театральный. Куда же еще его выгуливать? — Зануда ты все-таки, Ветров, — глядя, как Мари Дюпен корчит моему мужу гримасу, я чуть не выпадаю в осадок, — и правильно планировал. Это ведь мы доставали вам билеты. Мне и рассказывать. — Мы хотели приехать пораньше, — подает голос — и палится своим жутким русским акцентом Аллен. Он вообще-то тот еще болтун, но в основном — на французском и английском, коих некоторые темные Цветочки не разумеют, — ты хотела их фотографировать, Мари. — Вы ведь не против? — девушка оборачивается к нам, мечется взглядом между мной и Владом. — Вы такая фактурная пара, между вами такая бешеная химия… — Может… — По-моему, отличная идея, — на мою талию опускаются две тяжелые ладони, — мой Цветочек — очень фотогенична. Увы, совместных фотографий у нас маловато. У меня слишком мало времени для подобных вещей. Но эта поездка — для неё, поэтому — отказываться не будем ни от чего. Что ж, если он хочет… — А может, не надо? — шепчу я лично Владу, когда Мари убегает вперед, к ожидающему нас у подъезда к отелю лимузину. — У нас может не быть еще одной поездки, — тихо откликается Влад, — давай оставим тебе от этой все, что только возможно. Если ты, конечно, хочешь всего этого. Мои пальцы вгрызаются в его локоть, мои глаза режет от рвущихся наружу слез. Я хочу. В кои-то веки я чего-то по-настоящему хочу, а не вяло тлею, задыхаясь в собственном прошлом. Я хочу всего. Но самое главное — хочу его. Живого. До конца моих чертовых дней. Вот только у жизни на него совсем другие планы. Опера Гарнье… Величественная, изысканная, подлинное произведение искусства. Многих искусств, если быть точнее! Конечно же, я первый раз оказываюсь лицом к лицу с чем-то настолько потрясающим. И чувствую я себя девчонкой, замершей на ступеньках сказочного дворца. — Вообще-то все билеты сюда раскупаются за год, — гордым шепотом сообщает мне Марго, когда я, так по-детски задрав голову, залипаю на весь этот дивный архитектурный ансамбль, — но брат Алена — балетмейстер сегодняшней постановки. Он всегда берет для нас билеты на свои премьеры. — Как же мне все-таки повезло с друзьями, — хмыкает Влад, стискивая мои пальцы крепче. Ох, блин. Как кипятком окатывает. Нет, к таким оглушительным чувствам меня жизнь точно не готовила. Когда я думала о своем личном счастье, я была уверена — разберусь с Сивым, выкуплю флешку — и буду счастлива. Может быть, решусь родить… Теперь я понимаю — никакого счастья в моей жизни просто не будет. Без этого мужчины — ни за что и никогда. И секунды с ним — драгоценней золота, пусть они даже и будут в непривычной обстановке. Где угодно. Я буду рада. Еще бы они не заканчивались так быстро… — Так ты еще и фотограф, — когда Ален достает огромную и судя по всему — тяжеленную сумку, и тащит её за Мари, озадачиваюсь я, — а говорила, учишься на парфюмера. — Учусь, — Мари ослепительно улыбается, — хочу сделать свою линейку ароматов, такую, чтоб месье Диор встал из могилы и явился по мою душу, чтоб целовать мне руки и умолять присоединиться к его команде. Но до исполнения этой мечты мне нужно на что-то жить. Поэтому… Да. Я фотограф. Фешн-блогер. Байер. Всего помаленьку. Давайте приступать, ребята. Как-то раз я наблюдала процесс свадебной съемки — много-много мест съемки, разные позы, натужные улыбки жениха и невесты — к концу второго часа съемки они уже не рады, что им захотелось красивые фоточки в альбом. Никогда не получалось вдохновиться на такой подвиг самой, и я ожидала, что любая фотосессия — это обязательно нудно, утомительно, дико скучно. У Мари какой-то свой подход. Она находит для нас то пустую залу с зеркалами, то интересную лестницу, то балкончик… С красотой в Опере Гарнье нет недостатка — куда ни ткни, везде потрясающие декорации для фото. И везде — никакой постановки, Мари требует от нас только удобства, сосредоточения друг на друге и мыслей о том, что мы еще друг другу не сказали. Интересно, о чем думает Влад? В его темных глазах не видно. Ни дна, ни мыслей. Только бездна, высасывающая мою душу. — Марго, обопрись на перила. Расслабь руку. Вот так. А теперь обернись к Владу. Сharmant! Ты просто роскошна. А теперь улыбнись ему! Улыбаться Владу совсем несложно. Даже с учетом того, что сердце в моей груди промерзло насквозь. Только один раскаленный уголь там и жжется. Неугасимый. Тот, что сам он и разжег… Я бы предпочла другое, конечно, но в текущих условиях — я улыбаюсь. Не губами, душой. С отчаянной мольбой, которую не отваживаюсь высказать вслух. |