Книга Инквизитор. Вассал и господин, страница 7 – Борис Конофальский

— Вы мой сеньор! — повторил кавалер.

— Клянешься ли, что будешь чтить меня как названного отца или старшего брата?

— Повторите дословно, — шептали из-за спины.

— Клянусь, что буду чтить вас как названного отца или старшего брата.

— Клянешься, что по первому зову моему, придешь ко мне конно, людно, оружно и станешь под знамя мое.

— Повторяйте дословно, — говорил человек, но Волков уже не прислушивался к нему.

— Клянусь, что приду по первому зову вашему конно, людно, оружно и встану под знамя ваше.

— Клянешься не замышлять против дома моего, людей моих, замков моих? Не служить врагам моим?

— Клянусь, не замышлять против дома вашего, людей ваших, замков ваших. Клянусь не служить врагам вашим.

— Клянешься быть знанием и советом со мной? Клянешься, что не утаишь от меня знаний своих и поможешь советом своим.

— Клянусь быть знанием и советом с вами. Клянусь, что не утаю знаний от вас и поделюсь советом с вами.

— Клянешься, что будешь мечом и щитом моим?

— Клянусь, что буду мечом и щитом вашим.

— Примешь ли суд мой, как суд отца своего.

— Приму суд ваш как суд отца своего.

Герцог сделал паузу, заглядывая кавалеру в глаза, видимо остался доволен смиренным взглядом Волкова и продолжил:

— Верую клятвам твоим, ибо сказаны они рыцарем, перед рыцарями, нобилем перед нобилями и свободным человеком перед свободными людьми. — произнес герцог. Он встал. — И даю тебе в лен землю, что с юга и востока омывается быстрыми водами реки Марты и что зовется Эшбахтом. Или как ее еще зовут Западным Шмитцингеном. И так и будет до дня, что держишь клятву ты.

Среди собравшихся в часовне прошел ропот удивления. Но Волков ничего уже не слышал. Он завороженно повторял про себя название своей земли: «Эшбахт. Эшбахт». Как удивительно и приятно оно звучало.

— Встань, друг и брат мой, — сказал курфюрст. — Отныне, пусть все зовут тебя Иероним Фолькоф господин Эшбахта. А ты будь добрым господином и справедливым судьей людям Эшбахта.

Он помог Волкову встать и дважды поцеловал его в щеки. И громко проговорил, обращаясь к собравшимся:

— Господа, перед вами Иероним фон Эшбахт.

Люди зашумели, Бертье звонко и неподобающе громко для церкви кричал: «Виват». Но кавалер не слышал ничего больше.

Не слышал он и хоров, что запели «Осанну» по такому случаю, и как громко, почти над головой ударили колокола в его, видимо, честь. Он почти не отвечал на поздравления, только стоял истуканом и улыбался, слегка кивая головой. И повторял про себя всего одну фразу: «Иероним Фолькоф фон Эшбахт. Иероним Фолькоф фон Эшбахт». Как удивительно и красиво теперь звучало его имя.

Он очнулся от своего чудесного забытья, когда стоял уже во дворе замка, окруженный своими и чужими людьми, среди них все еще было много вельмож, и все тех же рыцарей Молодого двора. Один из молодых придворных кричал ему:

— Послушайте… — он видимо хотел польстить Волкову, — Эшбахт, с вашей стороны было бы невежливым не устроить пир.

Остальные, особенно молодые рыцари Выезда, громко поддержали предложение своего товарища.

Волков согласно кивал, хотя страшно не хотел ни тратиться, ни пировать с этими господами, он для вида соглашался, но тут же оговаривал пир и, слава Богу, у него была такая возможность:

— Добрые господа, прошу заметить, что вино и пиво на пиру подаваться не может.

— И что ж это за пир без выпивки? — удалялись вельможи и рыцари.

— Господа, господа, — кавалер поднял палец как в назидание, — пост господа, не будем про него забывать. Пост. Надеюсь, что среди нас нет таких, кто ради радостей мирских готов рисковать бессмертной душой?

Лица господ рыцарей сразу стали кислы. А Волков продолжал:

— Думаю, что хорошие бобы с луговыми травами, репа, нежирный сыр, будут уместны за столом даже в пост, или… — Он оглядел собравшихся, — или я клянусь, что устрою настоящий пир с вином и медом, и самыми дорогими кушаньями, но только после поста.

— Уж лучше дождемся конца поста, — разочарованно соглашались придворные. — Репу, да бобы, пусть мужичье жует.

А тут пришел слуга, очень кстати, и сообщил ему, что его ожидает канцлер. И этим он избавил кавалера от продолжения этого неприятного разговора с этими неприятными людьми.

* * *

Лакей, это не мажордом, лакей шел не торопясь, чтобы господин Эшбахт не морщился на каждой высокой ступени замка. Он привел Волкова к большой зале, в которой находился огромный стол и стеллажи с книгами. Там его ждал человек в мехах и золоте, звали его Рудольф фон Венцель, фон Фезенклевер канцлер его высочества. Правда, меха он снял, оставив на себе только золото. Он, несмотря на утро, уже поигрывал вином в высоком стакане. И увидав кавалера, заговорил, тон его был скорее деловой, чем приятельский:

— Проходите, Фолькоф, вина?

— Нет. Спасибо.

— Ну и прекрасно, — он жестом предложил Волкову пройти к огромному столу, что тянулся вдоль всей залы.

На столе расторопный молодой человек раскладывал карту.

Постучав по карте ладонью, фон Венцель произнес:

— Все это земля нашего господина, она обширна и местами богата.

А вот и ваша земля, — он ткнул в самый край карты перстом в хорошем перстне.

О, это было самое интересное, что только могло быть. Кавалер стал разглядывать свою землю.

— Ваша земля обширна, так как обширно не всякое графство, — продолжал канцлер. — Смотрите, — он водил пальцем, — с севера на юг, миль тридцать, день пути всадника. А с запада на восток полдня, не меньше, ну или чуть меньше…

— Мои владения огромны! — негромко произнес Волков, разглядывая карту с замиранием сердца. — не знаю даже, как и отблагодарить сеньора.

— Вам обязательно представится возможность это сделать, — заверил его фон Вецель, глядя на кавалера едва не с усмешкой, и продолжая, — владения ваши с востока через реку Марту граничат с Фриландом. Герцоги Фриланды семьдесят лет самонадеянно считают вашу землю своей и называют ее Западный Шмитценген.

Волков глядел на канцлера удивленно, и тот, заметив удивление, опять усмехнулся и продолжил:

— Река по низине поворачивает на запад, огибая вашу землю с юга, за ней, — он сделал паузу, и опять пальцем в перстне стал стучать по карте, — за ней свободные кантоны. Горцы.

— Еретики! — догадался Волков.

— Да, свободные кантоны стали прибежищем всем безбожникам, но и праведные люди там тоже живут.

Волков стал, кажется, догадываться. Не могло быть все гладко. Не могло! Ну, а с чего бы ему в лен дали такую большую землю. Столько лет он пытался отвязаться, убежать от войны, стать помещиком или бюргером или… да кем угодно, лишь бы больше не видеть оружия. Но его тянули и тянули назад, на коня и в доспехи. Его настроение сразу ухудшилось, он спросил мрачно: