Онлайн книга «Большой лес. Многомерность»
|
– Странный музей. Построить столько зданий-изваяний и не предусмотреть удобства для подъезда экскурсантов? Ну и логика была у Амазонок! – Это не музей, – сказал Максим, прислушиваясь к шёпоту интуиции. – А что? – Кладбище. Костя изумлённо вытаращил глаза: – Кладбище?! – Погост. Только этим и можно объяснить наличие такого количества памятников и всю инфраструктуру. – Но в каждой скульптуре расположен целый комплекс какого-то оборудования, лифты, офисы… – Во-первых, не в каждой. Посмотри внимательно на соседнюю статую. Где ты видишь окна, этажную гарнитуру, отверстия, двери? Да и рядом та же картина. Если в этом здании имеется вход, то в тех, напротив, не видно ничего, сплошной камень. – Не камень, – возразила Вероника. – Обрати внимание на узоры стен. Мы уже убедились, что все здешние жители, что Амазонки, что Демоны, выращивали все свои дома и машины из растений. – Материал не имеет значения, главное – что у них внутри. Очевидно, центральное здание-статуя является каким-то административно-техническим строением, контролирующим всё кладбище. – Разве Лес тебе не сообщил, что это кладбище? Ты же говорил, что на этом уровне стоит какая-то машина для прокладки шахт. – Машина стоит. А Лес отвечает только на прямые вопросы, мы же о назначении шестого уровня ничего не знали и не спрашивали. – Надо осмотреть остальные здания. – Побереги ноги, – напомнила Вероника. – Брёвна, наверное, скользкие, все в трещинах. Да и времени придётся потратить много. – На самолёте. – Возвращаемся, – сказал Максим. – Позже слетаем, ты прав, надо убедиться в верности идеи. На подъём вверх потратили несколько минут. В главном зале «обсерватории» царила сосредоточенная тишина. Карапетян столбом стоял перед консолью с какой-то разлапистой конструкцией на голове, напоминающей ветку ели с иголками серо-зелёного цвета, и не двигался. Редошкин, стоявший в соседнем углублении, пытался оживить вторую консоль, тыкая пальцами в «ладонь» и разговаривая сам с собой. Некоторые окошечки под нажимом оживали, а после нажатия на квадратик с непонятным иероглифом из консоли вдруг выпала такая же «еловая ветка», какая была на голове Егора Левоновича. – Наконец-то! – радостно вскинул вверх руки Редошкин. – Чего упрямился столько времени? Он потянул к себе «ветку». – Подожди, – бросил Максим от двери. Редошкин оглянулся: – Вернулись? А мы тут пирожками балуемся. – Что это? – Егор Левонович – головастый мужик, – корректно похвалил физика лейтенант, – ухитрился-таки включить какой-то прибамбас, и статуя выдала ему эту ветку. Он говорит – типа короны управления. – И давно он так стоит? – Да нет, минут десять, наверное. Я тоже хотел подключиться. – Не трогай ничего. – Максим подошёл к стоявшему в нише физику, тронул его за плечо. – Егор Левонович. Карапетян не пошевелился. Глазе его были устремлены в одну точку, губы шевелились. – Егор Левонович, очнитесь! На сей раз физик услышал, слепо повернулся к майору, и тот снял с его головы «еловую корону». Егор Левонович не удержался на ногах и сел на край углубления, показав виноватую улыбку. – Устал… извините. – А мы кладбище нашли! – объявил Костя, присматриваясь к «еловой ветке» в руке Редошкина. Карапетян вопросительно посмотрел на Максима. – Подозреваем, что весь этот город на самом деле кладбище, – подтвердил Ребров. – Статуи – композиции надгробий либо усыпальницы. Смущает только, что в этом случае местные жители… – Амазонки, – вставил Костя. – …хоронили своих умерших сородичей по трое в каждой могиле. – А может быть, не в могилах, а внутри каждой статуи, – возразил Костя. – Может, это своеобразные колумбарии. Кстати, нужно поискать в этом здании, вдруг здесь похоронен какой-нибудь ВИП? Королева Амазонок? Максим не сдержал удивления: – Королева… э-э? – Конечно, почему нет? Вспомни, мы проходили этаж, где в стелах стоят самые натуральные свечи. Значит, усыпальница где-то рядом. – Ты же говорил, что в стелах дезодорирующие свечки. – Я ошибался, это натуральные свечи для совершения обряда поминовения. Максим встретил ироничный взгляд Карапетяна, тряхнул головой. – Бог поцеловал. – Ага, не голова, а реактор идей, – хмыкнул Редошкин. – Да уж, – усмехнулся физик. – Начинаю верить в то, что этот паренёк когда-нибудь действительно станет академиком и получит Нобелевскую премию. – Я такой! – Костя гордо выпятил грудь. Вероника прыснула. – Ну, а у вас что? – спросил Максим. – Не поверите, одним словом не объяснишь. – Уложитесь в пару, – улыбнулся Максим. – Может, это поможет? – Редошкин приподнял «еловую ветку». – Я вытащил только что. Вдвоём быстрее получится установить контакт с этой женщиной. Он кивнул на статую. Максим взял «ветку». – Введите в курс дела. – Она не говорит по-русски. То есть вообще не говорит ни на каком языке. Но показывает картинки, большинство которых я не понимаю. Я уяснил лишь, что вопросы надо формулировать очень точно, иначе получаешь в ответ абракадабру. Но понял далеко не сразу. – Удалось выяснить, что это за здание? – Повторяю, местный компьютер не отвечает на вопросы как человек. Может быть, в здании действительно присутствует усыпальница королевы Амазонок. – Карапетян кинул взгляд на Костю. – Это в конце концов выяснится. Насколько я понял, весь этот комплекс очень сложный. Он вмещает десятки разных служб и лабораторий, в том числе обсерваторию с телескопами и антеннами и комплекс связи с какими-то центрами на других уровнях «бутерброда». Есть и ещё что-то, чего я не видел. – Но машина для прокладки шахт здесь есть? Карапетян виновато развёл руками: – Не знаю, Максим Валерьевич. Какое-то мощное устройство с излучающей системой вроде бы существует, но, как оно действует и для чего предназначено, надо разбираться. Я же говорю: компьютер включён, но со мной общаться не хочет даже мысленно. – Давайте я попробую, – подсунулся Костя. Мужчины посмотрели на него с сомнением, однако никто из них, даже Редошкин, не решился пошутить или выразить недоверие. |