Книга Умирать не больно, страница 22 – Вики Филдс

– Леда, – сказала тетя Лаура серьезно, – я не позволю кому-то причинить тебе боль. Никогда. Не в твоем собственном доме. Милая, давай я проверю все окна, договорились? И приготовлю бульон. Может быть, ты хочешь чего-нибудь особенного? Вчера я купила гору мороженого, хочешь попробовать?

Дождавшись утвердительного кивка, тетя Лаура ушла, оставив дверь открытой, и вернулась через десять минут вместе с горячим чаем и пирожками. Она предупредила, что бульон будет готов позже, и поставила поднос на ночной столик, который вернулся на законное место у кровати.

Леда хотела отплатить тете за искреннюю заботу, поэтому, прихлебывая чай, расспросила ее о работе в больнице. Тетя Лаура отвечала охотно:

– Не волнуйся, милая, все хорошо. Большинство медицинских записей уже восстановлено, но нам предстоит еще много работы. После смерти твоего папы… – Она сделала паузу. Лаура вспомнила, как в больнице у Леды случился приступ, но в этот раз ничего страшного не произошло, и после секундной заминки она продолжила: – Хоть пожар в больнице и случился два года назад, за это время восстановили только часть карт и кое-какие документы. И… так как твой отец курировал этот процесс… работа немного приостановилась. Мне придется остаться в ночную смену, – добавила она без предупреждения, и на лице Леды застыла равнодушная маска.

«Тетя Лаура перестанет мне доверять, если я попрошу ее остаться дома или взять меня с собой», – напряженно подумала она, а затем постаралась улыбнуться, но улыбка вышла болезненной.

– Все нормально, так вам было бы легче адаптироваться и привыкнуть к новому коллективу. Да и к тому же они любят работников, которые остаются на ночь.

А что еще она могла сказать? Закричать «не бросайте меня, я боюсь оставаться в одиночестве»?

– Я не хочу оставлять тебя одну.

Сердце Леды забилось в предвкушении: возможно, ей не придется ни о чем просить – тетя сама все предложит. Но она взяла себя в руки и твердо сказала:

– Мне давно не пять лет. Я буду всю ночь смотреть сериалы. Испеку для вас пирог, – добавила она первое, что пришло в голову. Сериалы? Пирог? Тетя Лаура не поверит, да и с чего бы? Она совсем недавно попала в аварию, в которой погиб отец, а потом попыталась убить себя. Но Леда Стивенсон вздохнула, убрала пустую кружку на столик, наклонилась вперед и взяла женщину за руки.

– Извините, что напугала. Но вы не можете всю ночь сидеть со мной. Я даже не уверена, что именно видела на самом деле. Возможно все дело в погоде. И в том, что недавно случилось. – Она выдавила улыбку, словно в том, что случилось десятого сентября, было что-то смешное. Ненадолго повисло молчание, потом тетя Лаура погрозила Леде пальцем и решительно поднялась.

– У тебя огромные способности к убеждению! Но позже мы вновь вернемся к этому вопросу. А сейчас я иду вниз готовить ужин. Никуда не уходи.

Тетя Лаура слишком часто повторяла эту дурацкую фразу, а сейчас Леда хотела услышать кое-что совсем другое. Она хотела знать, что ей верят, что в нее верят. А вдруг тетя Лаура лишь притворилась, что понимает?

Одолеваемая сомнениями, Леда Стивенсон выбралась из кровати и на цыпочках спустилась вниз. В доме было холодно, и когда Леда сбежала по деревянным ступеням, она совсем замерзла. Съежившись, как персик, оставленный на солнце, Леда сжала себя руками крест-накрест и подошла к кухонной двери.

Она обомлела, услышав голос тети Лауры из чулана, где хранились варенье, соки и компоты.

– Майк…

Леда на цыпочках подкралась к коричневой двери чулана, дрожа от нервного возбуждения. Пространство кухни осветилось молнией, послышался гром.

– Я очень боюсь, Майкл. Она сказала, что за ней кто-то следит. Кто знает, сколько это длится? Я так больше не могу! Я не хочу, чтобы это затронуло ее, знаешь ведь, сколько ей пришлось пережить…

Раскат грома заставил Леду вздрогнуть, но она судорожно вздохнула и расслабилась – ей верят, в нее верят.

* * *

Один. Два. Три.

Я поднимаюсь, опускаюсь…

Пол в моей новой комнате в особняке Харрингтонов пах пылью и еще чем-то едва уловимым.

Поднимаюсь, опускаюсь. Снова и снова.

Половицы были старыми, потертыми, я их вдоволь изучила, пока отжималась.

Мышцы на руках напряжены до предела. Еще один раз. Еще. Один. Раз.

– Леда, я должна рассказать тебе кое-что… – пробормотала я хриплым от напряжения голосом. На лбу выступил пот, но я поднялась и опустилась, сгибая и разгибая локти, и на мгновение замерла, контролируя дыхание.

Фух!

– Я должна кое-что тебе рассказать… – Я снова опустилась. – Только это прозвучит немного странно…

– И часто ты говоришь сама с собой? – В дверном проеме моей комнаты возник Ной, и я не выдержала напряжения в руках и шлепнулась грудью на ковер. Перекатилась на спину и сложила руки на животе.

– Никто не позволял тебе входить, – тяжело выдохнула я, глядя в белоснежный потолок с люстрой-цветком. Моя грудь резко вздымалась и опадала, руки были будто чужими.

– Если хочешь уединения, закрывай дверь, – парировал Ной, и я бросила на него взгляд. Снизу он выглядел даже выше. Он скосил на меня глаза, ожидая возражений.

– Что тебе нужно, Ной? – Я поднялась и двинулась к шкафу за спортивной курткой. Голова немного кружилась от недостатка сна, поэтому я на мгновение застыла и прикрыла веки, дожидаясь, когда пульсация в висках прекратится. Ной вошел в комнату: я почувствовала его бесшумные шаги по ковру, которые затихли у моего письменного стола.

– Ты все еще злишься на меня за то, что я не поехал с тобой на похороны?

– Мне все равно, чем ты занимаешься и куда ходишь, Ной. – Я обернулась, рывком накидывая куртку. Пришлось поднять голову, чтобы встретиться с ним взглядом. – Главное, чтобы все это происходило не в моей комнате.

– Я буду ходить там, где захочу.

Я выглянула в окно. Светает. Почему Ной не спит? Не похоже, чтобы он решил сделать разминку. Наверное, сон у него пропал по пути к холодильнику, и он решил зайти и немного поддразнить меня.

Я снова встретилась взглядом с глазами-льдинками и спросила:

– Хочешь, чтобы я заплатила за аренду комнаты? Хорошо, но больше не смей сюда входить. – Я достала из шкафа кроссовки для бега и вышла. Ной бросился за мной:

– Кая, это не то, что я имел в виду. Почему ты такая жестокая?

Я спустилась по деревянной лестнице и подошла к двери на улицу.

– Кая. – Ной остановился слева от меня, когда я присела и обула кроссовки. Он продолжал нависать будто башня, пока я туго затягивала шнурки. – Я ведь объяснил тебе ситуацию, не злись. У меня солнечный дерматит, я не могу выходить на улицу, я…

– Я знаю, что это такое, – перебила я, выпрямляясь. – Что заставляет тебя думать, что я злюсь? Я лишь попросила не входить в мою комнату без спроса. Тебе кажется это странным?