Онлайн книга «Мисс Вайоминг»
|
За окнами проехал мини-фургон. Внизу по-прежнему отчетливо и негромко что-то грохотало. Она надела висевший на двери комнаты халат и прошла вниз, к дубовой двери под главной лестницей. Сверкающие ярко-зеленые лучи вырывались из-за двери, как будто дверь защищала Сьюзен от вторгшихся инопланетян. Она открыла дверь, за которой оказался подвал. Юджин, в широких брюках, носках и футболке, работал на ксероксе, выдававшем сотни копий почтовых отправлений. Тут же располагались полки с кипами чистой бумаги, папками и дисками, содержащими тысячи американских и канадских имен и адресов, которые, как скоро предстояло узнать Сьюзен, были составлены одной фирмой в Вирджинии, занимавшейся демографическим учетом и сбором информации о доходах и расходах. Юджин бросил взгляд на стоявшую на лестнице Сьюзен. – Доброе утро, солнышко. Одеты мы, как я вижу, неформально. На стенах, окружавших рабочее место Юджина, были развешаны дюжины деревянных и бархатных табличек с изображением облаков, солнца, снега и цифр, обозначающих температуру от 30 до 120 градусов. Сойдя по ступенькам, Сьюзен взяла бархатное солнце. – Ого! Я сегодня действительно солнышко. Заметив неодобрительный блеск в глазах Юджина, она повесила солнце обратно на орбиту. – Спасибо, – сказал Юджин, продолжая свой ежедневный ритуал. Сьюзен подошла поближе и встала за спиной Юджина, чтобы получше разглядеть бумаги. Он обернулся. – Ты умеешь работать с копировальной техникой? – Помнится, когда мы ставили «Семейку Блумов» и сценаристы начинали задирать нос, я стопорила процесс распечатки. И знаешь, как я это делала? Писала на каком-нибудь клочке бумаги НЕИСПРАВЕН и прилепляла на крышку ксерокса. И все эти люди с IQ выше, чем температура в Палм-Спрингс, ни разу не осмелились что-нибудь предпринять против моих бумажек. Сьюзен взяла деревянную плашку с цифрой 110°. – И часто ты используешь эту? – Псд конец. Несколько раз. Когда погода с ума сошла. Сьюзен села на стул, продолжая наблюдать за Юджином. – Когда «Семейку Блумов» отменили, Гленн, главный сценарист, набрал в соломинку для коктейлей «Ньютра-свит», потом открыл крышку ксерокса и вылил весь «Ньютра-свит» прямо внутрь. Для ксерокса нет ничего хуже. Вырубил аппарат напрочь. Пришлось его выкинуть. – Этот дом – зона, свободная от ядерного оружия. И пока ты здесь, мы не потерпим никакого саботажа. И все же он не смог удержаться от улыбки. Ксерокс издавал ритмичный звук. Глаза у Сьюзен горели, в мыслях царил сумбур. – Тебя вытурили с телевидения, потому что ты малость того? – Нет, – ответил Юджин, сортируя бумаги. – Они меня не вытурили. Я получил производственную травму и уволился до срока. – Получил травму, сообщая вечерний прогноз погоды? – Выходит, что так. Хочешь узнать, как это случилось? Меня придавило автоматом с кока-колой. – На работе? – В студии, так что я получил страховку и профсоюзные выплаты – все тип-топ. Они установили говорящий автомат с кока-колой, который весил, пожалуй, на тонну больше обычного. Так вот этот ребенок, маленький урод, хам в бейсболке, стал трясти автомат, стараясь выбить из него банку-другую, короче, вся эта махина рухнула на него и раздавила, как пустую картонку. Я случайно проходил мимо, и мне расплющило правую стопу. Вот смотри… Юджин стянул носок, и Сьюзен нагнулась, чтобы рассмотреть его правую ногу, которая, сплошь в шрамах и рубцах, напоминала карту Индианы, разделенную на маленькие, похожие на округи, участки. – Узнаю знакомые места, – сказала Сьюзен. – Точно, крошка. Парня сразу насмерть, а я потом еще месяцев семь не мог ходить. А они тем временем притащили новенького, посвежее, побойчее и поулыбчивей, чем я, и отзывы о нем были, как о королевской свадьбе. А у меня уже не было сил таскать свою задницу по другим станциям. Слишком стар стал. А старый диктор, рассказывающий про погоду, быстренько становится либо придурковатым евнухом, либо – иди гуляй на все четыре стороны. Ну, я и отправился. – Разреши мне взглянуть на твою ногу поближе. Сьюзен села. – Положи мне ее на колено. Юджин выключил ксерокс, и подвал погрузился в тишину. Он сел напротив, поднял ногу и опустил ее на колено Сьюзен. – Мамочка учила меня, – сказала Сьюзен, – что бы я ни говорила, я должна представлять себе, что меня незаметно слушает член жюри конкурса красоты. Поэтому всю жизнь меня преследовала эта невидимая свора актрис из мыльных опер, художников по костюмам и теледикторов, выступающих с прогнозом погоды, которые проверяли каждое мое слово. Это привычка, от которой я не в силах отделаться. Я похожа на тех, кого родители заставляли каждый кусочек двадцать раз жевать, прежде чем его проглотить, так что вся жизнь этих людей превратилась в ад из двадцаток. Она посмотрела Юджину в глаза: – Тебе больно, когда я делаю так? – Нет. Местами я совсем ничего не чувствую. А местами – обычное прикосновение и… Сьюзен, по-прежнему глядя на Юджина в упор, стала нежно массировать его ногу. – Я видела тебя тем вечером на конкурсе, – призналась Сьюзен. – Ты подмигнул. У меня от этого чуть синяк не остался. Ее руки обхватили его щиколотку. Юджин смутился и опустил глаза. – Мне столько пришлось всего вынести за эту неделю. Мне нужно принять душ, Юджин. Юджин вывел ее из подвала. Они дошли до ванной. Сьюзен включила воду, чистую и горячую, и в мгновение ока оба сбросили всю одежду и, мокрые, набросились друг на друга. Кожа Сьюзен испытала ликующее облегчение, как если бы долгое время была покрыта липкой пленкой, а теперь эту пленку смыли. Сьюзен испытывала те же ощущения, которые испытываешь, когда едешь в скоростном лифте. Тела их с силой слились, высвободив неизвестную энергию ярости, сладострастия и одиночества. Они разъединились лишь тогда, когда вода совсем остыла. Юджин и Сьюзен выбрались из ванны. Юджин открыл шкафчик, где, к удивлению Сьюзен, висели свежие полотенца. Несколько минут спустя Сьюзен исследовала содержимое старого шкафа Ренаты в поисках какой-нибудь одежды. – Надену-ка я одно из этих шикарных платьев от Боба Мекки. Похоже, Рената бросила тут все свое барахло. Перед ней на длинной подвижной механической вешалке, похожей на конвейер в химчистке, висели сотни платьев и костюмов, которые немного закачались, когда Сьюзен включила и быстро выключила вешалку. – Если бы мамуля видела такое. – Господи, выключи это. Звук как лейтмотив какого-нибудь надоевшего телешоу. – Не верю, что она была такой уж плохой. – Ты ведь тоже хлебнула семейного счастья. – Формально я до сих пор замужем. Мы никогда не разводились. |