Книга На исходе алого заката, страница 108 – Анна Джолос

А эти её школьные юбочки и гетры — вообще отдельная тема. Если б она знала, какие мысли периодически посещали мою больную голову — задохнулась бы от возмущения и снова полезла бы в драку.

Хмурится. Переворачивается на спину. Вздыхает, прислоняет пальчики ко рту.

Такой она мне тоже нравится. Маленькой, беззащитной, слабой. Возбуждает п**дец.

Размеренно дышит, пока мои лёгкие ноют от недостатка кислорода, а мотор стучит так надрывно, что кажется ещё немного и остановится. Или разорвётся к чертям от всего того, что я чувствую к ней сейчас.

Безмятежно дрыхнет, пока я пытаюсь отыскать вескую причину для того, чтобы свалить отсюда подальше. Ради её же блага.

К дьяволу…

Меня сука тянет к ней неимоверно. Просто лечь рядом, просто дотронуться. Чтобы знать, вот она здесь, со мной… Не с ним.

Стаскиваю с себя футболку. Душно, но дело явно не в температуре воздуха.

Оставляю телефон на тумбочке. За окном уже забрезжил рассвет, и я вижу, как в полутьме приоткрываются её губы. Губы, которые я совершенно точно буду сегодня целовать. Вообще без вариантов.

Устраиваюсь рядом, протягиваю руку и касаюсь её щеки.

— Смит…

Поглаживаю скулу пальцами, наблюдая за тем, как подрагивают во сне её ресницы.

— Слышишь? — склоняюсь ближе.

— Проваливай, Брукс, из моего сна, — недовольно бормочет себе под нос и отворачивается.

Не могу сдержать тихий смешок. Смит — это всегда Смит, даже когда десятый сон видит.

— Не сегодня, — качаю головой.

Веду носом по изгибу тонкой шеи. Целую её. Ласкаю в том месте, где под кожей бьётся пульс. Потихоньку. Ещё не решил будить или нет. Вцепится ведь тут же в морду ногтями.

Она резко выдыхает.

— Да, малыш, я знаю, тебе нравится…

— Убирайся прочь из моей головы, — говорит тихо, но тут же непроизвольно выгибается навстречу, и это в секунду сводит меня с ума.

— Хочу тебя, чёртова сука, — шепчу ей в ухо.

— Мм?

Напрягается. Перестаёт дышать. Испуганно замирает. Сразу понимаю, что проснулась.

— Ну привет, спящая красавица…

Дёргается, порываясь встать, но я не позволяю ей этого сделать.

— Нет, Смит, — резко тяну к себе, прижимая спиной к своей груди и стискиваю в кольце рук сильнее. — Мой грёбаный день желаний ещё не закончился, так что лежать…

— Пошёл ты, — ожидаемо злится.

Зарываюсь носом в её волосы. Закрываю глаза. Эта девчонка пахнет так, что меня накрывает моментально. Штырит как долбаного наркомана только от того, что эти бешеные мандарины, дразня, щекочут ноздри.

— Отпусти, — снова предпринимает попытку освободиться.

— Не порть момент, — прошу спокойно.

— Иди туда, откуда пришёл, — заявляет вдруг она с претензией.

Намекает на моё исчезновение с миссис Санчес.

— Ей шестьдесят два, — смеюсь, сдувая кудри.

— Надеюсь, ты отработал все пятнадцать тысяч долларов до цента? — продолжает упорно язвить.

— Сама подписала меня на это, а теперь бесишься, — напоминаю я ей.

Молчит. Маленький, разъярённый, огнедышащий дракон.

— Что за подставы, Смит? Совсем страх потеряла? — спрашиваю сурово.

— Нечего было меня шантажировать! И да, я тебя не боюсь! — отзывается дерзко.

— Очень зря…

Пожалеть о своих словах ей придётся очень скоро.

— Перестань, — в голосе плещется паника, когда мои губы снова припадают к её шее, а рука пробирается под футболку и скользит вверх по рёбрам. — Рид, я прошу тебя!

Прикусываю гладкую кожу, наслаждаясь тем, как она вздрагивает. Эта её дрожь цепной волной передаётся и мне.

— Прекрати, ты пьян, — сопротивляется, но мне плевать.

Ладонь накрывает упругую девичью грудь. Чёрт, да, малыш. Она, задохнувшись, замирает. Я тоже.

— Отпусти меня.

— Просто заткнись, — снова мучаю поцелуями её шею, в то время как пальцы грубо ласкают нереально сексуальное тело.

Борется со мной.

Борется с собой.

Упрямая сука, достала…

Приподнимаюсь на локте. Рывком разворачиваю к себе, укладывая на спину. Вырывается как чокнутая, только сильнее распаляя. Необузданное, бесконтрольное желание завладеть ею и показать, кто здесь главный, рвётся наружу со страшной силой.

Вообще не соображаю, когда она подо мной.

— Знала бы ты, Смит, как я жалею, что не трахнул тебя тогда…

Абсолютная, искренняя правда.

«Давай сделаем это» — стучит набатом в ушах.

Интересно, Ему она тоже так говорила?

Дерётся… Лупит меня, не жалея сил, ругается нецензурно.

Подминаю под себя, до боли стискиваю её тонкие запястья. Есть в этом что-то ненормальное, пугающее, тёмное, но чёрт, будоражит так, что вдоль позвоночника ползёт странное предвкушение.

— Рид, — то ли просит, то ли что. Я не знаю. Всё, что я хочу — это она. Больное, сокрушительное чувство бьёт в голову так сильно, что остановить все это безумие невозможно.

— Молчи, — звучит почти яростно. Потому что сквозь пелену страсти, завладевшей разумом, где-то там оседает осознание того, что всё идёт неправильно. Опять противостояние, опять до синяков и отвратительного чувства удушливой вины.

— Я не хочу, — гневно шепчет словно в подтверждение тех мыслей, что меня пилят.

Захмелевшие мозги сигнализируют о том, что надо бы притормозить, но я не могу… Меня на части рвёт от того, что она — не моя.

«Мне есть кого любить и есть с кем трахаться».

«Дошло? Я люблю его»

Злость и ядовитая ревность разъедают изнутри с тех самых пор, как эти слова слетели с её губ.

— Я буду трахать тебя до тебя пор, пока ты не выкинешь всю эту чушь из головы, — сжимаю пальцами её лицо. — Слышишь?

Вряд ли она вообще понимает, о чём я.

***ть, я чуть не сдох, когда увидел её тогда в клубе. С ним. В ночь на выпускной. Она сверху. Как будто нож воткнула и провернула.

— Ненавижу тебя, дрянь, — шепчу, сжимая зубы до хруста. — Давай сделаем это. Ты ведь хотела, верно?

— Рид, — в глазах блестят застывшие слёзы.

Не могу в них смотреть, ощущаю себя последней сволочью. Разве могу я взять её силой? Чем я лучше её отчима-ублюдка, который забрал себе то, что ему не должно было принадлежать…

Мой голодный взгляд опускается ниже, задерживаясь на её искусанных от нервного напряжения губах.