Книга Поколение А, страница 75 – Дуглас Коупленд

* Невероятно! Невозможно! (фр.)

– Почти так, Шон Пенн.

– А что было дальше? – спросила Диана.

– Эта история еще не закончена. Она продолжается здесь и сейчас. То, что вы здесь – это тоже история.

Дождь зарядил по новой. В комнате стало тихо. Ардж включил обогреватель на полную мощность, и пламя свечей вздрогнуло и заметалось.

– Может быть, вы меня все-таки развяжете? – спросил я. – А то я себя чувствую по-дурацки на этом стуле. Как в том тарантиновском фильме.

Их взгляды сказали мне: «Нет».

– Так что было дальше? – спросила Сэм. – Как я понимаю, мы пятеро стали живыми поставщиками сырья для Тревора с его солоном? Наверное, было бы проще погрузить нас всех в кому и использовать эти самые протеины из нашего мозга на всю катушку.

– Такая мысль возникала. Но я их отговорил.

– А почему ты рванулся бежать? – спросил Ардж.

– Это все нервы. Я сам не понял, что сделал.

– Мне что-то не верится.

– Думай что хочешь. К тому же я был пьян.

– Да ты выпил с наперсток.

Все опять замолчали. Это было похоже на групповой прием у психотерапевта, когда кто-то должен заговорить первым, но никто не решается. Все пятеро были уставшими. И еще не отошли от веселящего газа. У всех пятерых кровоточили ранки на колене. А я был начеку. В состоянии полной боевой готовности. Если бы не эта дурацкая конструкция со стулом и скотчем… Впрочем, я не особо тревожился. Но ситуация уже начинала меня раздражать.

– Давайте я просто вам расскажу все как есть.

– Ну, давай, – сказал Зак.

– Хорошо. Начнем с того, что пчелы выбрали вас пятерых не случайно: в ваших мозгах вырабатываются молекулы, которые можно назвать закваской для солона. По аналогии с дрожжами для хлеба. Именно из-за этих молекул у вас наблюдается стойкая аллергия на солон. Скорее всего на Земле есть еще люди с такими же свойствами. Мы просто не знаем, кто они и где их искать. Может быть, никогда и не узнаем.

Мы также не знаем, чем обусловлено это свойство. Может быть, генетическим сдвигом. Каким-то сбоем в ДНК. А может быть, это новый виток эволюции. Если кто-то из вас верит в Бога, он может считать себя избранным. Как угодно. Но если бы не пчелы, мы бы вас никогда не нашли. Мы бы даже не подозревали о вашем существовании.

И вот что еще интересно. Да, пчелы вас распознали и отметили единственным доступным им способом. Но самый главный вопрос: как они вас распознали? Когда вас ужалили, вы все находились в тесном взаимодействии с глобальным информационным полем. В Айове кто-то использовал спутниковый канал связи, чтобы делать рисунки на кукурузном поле; в Новой Зеландии делали «сандвич с Землей»; в Париже кого-то «вышибло» из виртуального мира сетевой игры; в Онтарио человека отлучили от Церкви, тем самым как бы лишив вечной жизни; в Шри-Ланке кто-то общался по телефону с собеседником на другом конце света. Видимо, в эти моменты ваши тела испускали особые химические сигналы, которые и привлекли пчел.

Сперва мы пытались понять, что у вас пятерых есть общего. Нам удалось найти только два сходства. Во-первых, вы все одиночки. У вас никогда ни с кем не было по-настоящему серьезных, крепких отношений. Я имею в виду действительно серьезных. В каждом из вас есть что-то такое, что заставляет вас сторониться людей и мешает сближению. Во-вторых, несмотря на повсеместное распространение солона, вы никогда его не принимали.

– А зачем пчелам указывать на людей, в чьей крови есть молекулы, нужные для производства солона? – спросила Сэм. – Это же самоубийство.

– Пчела в любом случае умирает, если кого-то ужалит. Плюс к тому эти молекулы, нужные для солона – это, что называется, палка о двух концах. При соединении с водородом они создают сильный антисолон. Вещество, которое чуть ли не с первого раза снимает зависимость от солона. Причем навсегда. Потому что солон просто не будет действовать в организме, очищенном антисолоном.

– Даже странно, что нас не убили сразу. Как я понимаю, из-за нас вся ваша лавочка может накрыться тем самым местом.

– В компании еще не знают про антисолон. Но я знаю. Поэтому я и увез вас на остров. Я спасаю вам жизнь, между прочим.

– Замечательно, – сказал Зак. – Но ты пытался сбежать.

– Хотелось бы кое-что прояснить, – сказал Ардж. – Почему многие наши истории связаны с книгами и чтением?

– Потому что солон создает ощущение приятного одиночества, очень похожее на то, которое испытывает человек, когда читает хорошую книгу. И солон, и книги отгораживают человека от мира. Но для вашего мозга одна таблетка солона равносильна прочтению тысячи книг в один день.

– А зачем ты просил нас рассказывать истории вслух?

– Когда люди что-то рассказывают друг другу, в их крови вырабатываются корректирующие молекулы. Особое вещество, которое способствует сближению. Антисолон. Вы же чувствовали, как сближаетесь. Чувствовали родство душ. Вы и сейчас это чувствуете.

– Может быть. Но не с тобой.

– Обязательно было заострять на этом внимание?

– Сделай так, чтобы мы тебе поверили, – сказала Сэм.

– Хорошо. Принесите мой ноут.

Жюльен принес мой ноутбук и поставил на журнальный столик. Я продиктовал ссылку, и на экране открылось изображение с камеры, передающей трансляцию в реальном времени. Это был заводской цех, расположенный в огромном авиационном ангаре. Мои друзья принялись бродить по сайту, перемещаясь от камеры к камере – этакая виртуальная экскурсия по цеху, в котором на первый взгляд производились конфеты. Вернее, желе.

– Ненавижу желе, – поморщился Жюльен.

– Желе? – удивилась Диана. – Это что, вообще?

– Нейроферма.

– Да? А где?

– Именно эта? – Я вгляделся в экран. – В Небраске. В самой глуши, чтобы подальше от протестующих граждан. Там производят массовое клонирование нервной ткани.

– А эта зеленая масса… – начал Зак.

– Если зеленая, – перебил его я, – тогда это ты, Зак. -Что?!

– Ну, если точнее, зеленый пласт площадью 2,3 акра и толщиной восемь дюймов – это клоны твоих нервных клеток, вырабатывающих закваску для солона. За три дня на стерильном агаре вырастает 33 ООО кубических футов клеток. Так что, Зак, ты у нас просто гигант.

На экране рабочий, толкавший тележку, случайно задел ободком за край желеобразной массы. Она всколыхнулась и задрожала. Зака едва не стошнило.

– Ты хочешь сказать, что нас всех так разводят? – спросила Диана. – На этой твоей нейроферме?

– Ну, она не моя. А вообще, да. Ваши клетки легко клонировать. И у каждого из вас – свой собственный цвет.

– А эти кусочки желе, которыми нас кормили, пока держали на обследовании… это… это мы же и были?