Книга Акциденция, страница 51 – Алексей Климин

Спешить-то мне было некуда — уж не знаю, в какой обуви шла Люба, но спускалась она очень медленно, и я, продвигающийся привычно и легко, ее чуть не нагнал на первом же повороте. Хорошо, что хоть женщину было еще и отлично слышно. А то темнота, по мере спуска в низину, становилась все черней — меж разросшихся кустов стали попадаться деревья, в таких местах тонкостволые, вытянувшиеся, с жидкими кронами по самому верху, конечно, но даже их хватало, чтоб блеклый призрачный свет перекрывать довольно плотно.

Но что я хочу от Любы, по всей видимости, женщины совершенно не приспособленной и довольно хрупкой? Мне-то, действительно, это было привычно — красться в ночи по пересеченной местности, да и учителя у меня были отличные, из моих же ребят, что набраны были в отряд из охотников.

— Сивый?! А где Володя, где Саша?! — раздался возглас не так уж далеко впереди.

Все, пришли, Люба с кем-то встретилась. И я, пригнувшись пониже, выглянул из-за пышного куста, попутно отмечая, и где ложатся прорвавшиеся сквозь кроны блики света.

Там, впереди, на открытом месте у бегущего по самому дну оврага ручья, в неявном лунном свете, сочащемся сквозь негустые кроны, четко виднелись два силуэта. Один знакомый — женский, а вот второй, в общем-то, тоже не высокий, но кряжистый — широкий, выглядел явно мужским. И чувствовалось в нем нечто звериное, как в том бандите, которого я пристрелил — какая-то напряженная собранность и готовность к броску.

Я насторожился, потому что Люба стояла к нему очень близко и, похоже, совершенно не ощущала это затаившееся озлобление, исходящее от него.

А бандит, хмыкнув, насмешливо ответил ей:

— Потемненный твой Володя нынче! Наверно ж твой новый хахаль и замарал его!

— Как?!

В ночной тишине голоса раздавались четко.

— Да как-как? Плюнул наповал!

— Чего? — растерянно переспросила женщина.

— Из пистоля шмальнул — вот чего! Поняла?

— Застрелили что ли? Но как?! И какой мой новый хахаль?

— А то ты сама, не знаешь какой? — глумливо хихикнул Сивый, — Новый мент, падла хромая!

— Так я в доме у них квартирую… — начала было говорить Люба.

— Да ла-адно! Что ты, Любка, маруха знатная, все мы знаем… вот только мне не даешь пока, — и он гоготнул, — но легавку хромого мимо себя не пропустила точно! Он же чистенький, не то, что я! — и подступился к женщине, пытаясь ее приобнять.

— Прекрати Сивый, я Саше пожалуюсь!

— Нужна ты ему! Он тут за сватейками охотится, ты ж в икряных начальниках ходишь, а ему с тобой красным товаром делиться? Зачем? Вот, твой Сашка тебе и подарочек прислал! — под эти слова он вынул нож медленным, театральным жестом, угодив им четко в блик лунного света, — Так может, ноги сама раздвинешь? Чай последний раз мужика в себе…

— Нет!!! — взвизгнула Люба, и отступила, но как-то неуверенно, мелко, всего на шаг.

— Ну, нет, так нет! — и он замахнулся.

Я в этот момент уже огибал куст и несся к ним, но мне до них было метров десять.

— Люба, беги! — заорал я, понимая, что тропа опять виляет, а впереди валуны.

И она, слава богу, дернулась, а бандит, с криком: «- Ах ты, сука!» все-таки пырнул ее. Достал, не достал, я не понял, но женщина упала, хотя и принялась отползать.

Но, что хорошо, Сивый ее бросил и устремился ко мне, так что не пришлось преодолевать все десять метров. Но кое-что было и плохо — я-то уже успел спустился до ровного места и не имел преимущества в высоте.

Встретил его, держа трость двумя руками и, выкинув ее вперед, вдарил загнутой ручкой… эх, хороша тросточка — крепка, черненного металла набалдашники тяжёлы… мне ее мама выменяла на рынке за целых четыре банки тушенки из отцовского пайка…

— Ссученый легавка… хэх, — ожидаемо, натолкнувши с разбега на трость, он отступил.

Но этот забега между складами не делал, а потому сразу пришел в себя и занес руку с ножом снизу, видно пытаясь достать меня в живот. Но мне хватило мгновения его задержки, и встретил я оружие уже опять на трость, да так, что нарвавшись на бляху, оно скрежетнуло и выбило длинную искру!

— Да падла ж хромая… — и опять словесный понос.

Они вообще, умеют драться молча?

Еще выпад в мою сторону, теперь как с капитаном, бандит пытается угодить мне в правый бок — одним ударом наповал, в печень. Я чуть отстраняюсь разворотом и тростью бью назад, в живот. Тот опять сгибается, теряя воздух, и ныряет ко мне через низ. Я выставляю трость снова, но он, видно уже готовый, изворачивается вправо, перехватывает нож и с левой руки на излете пропарывает мне руку.

Пока не чувствую ничего, как, собственно, всегда и бывает. Но понимаю, что даже если рана невелика, то от кровотечения я точно быстро ослабну, и мне как можно быстрей следует сворачивать драку.

Впрочем, мысли это одно, а дрессированное тело — совсем другое.

Пока разум осознает, что надо поскорей перевязать рану, руки опять уже выкидывают трость, и цепляют Сивого за шею. Рывок на пределе сил и его тяжелая кряжистая туша удержаться не может. Плечи тем временем разворачиваются сами боком, пропуская мимо себя сначала нож, а там и хозяина следом.

Бандит валится, но, как хищник припадает на лапы, так и он пружинит на руках. Но я не даю ему времени оттолкнуться, с размаху бью нижним концом трости по голове… куда уж попаду, все равно приложить должно знатно.

Но мне везет — конец, утяжеленный металлической блямбой, влетает в висок с сухим хрустом и человек возле моих ног, только что сильный и ловкий, становится… сразу мертвым телом. Все…

Кидаюсь к Любе, она лежит в нескольких шагах от места драки, и сковчит как побитый щенок. Скрючившись, с поджатыми ногами, она держится за живот, и даже в бледном пятнистом свете я понимаю, что руки ее в крови. Все-таки достал ее Сивый…

— Ты как, совсем плохо? Подняться сможешь?

— Смогу, если надо, — перестав стонать, хоть и слабо, но твердо отвечает она.

Я, подхватил ее под локти и стал поднимать. Она, одной рукой зацепив меня за шею, старается тоже себя держать. Кряхтя на пару, мы все же сделали это. Тяжело привалившись ко мне, женщина подняла голову, и я увидел, что ее губы кривит оказывается улыбка, а не стон:

— Ох, и дурак же ты Коля, — почему-то сказала она вместо «спасибо», а потом охнула и опять уцепилась двумя руками за свой живот.

Что там у нее было, я не видел. Да и толку-то мне смотреть — я ж не врач, а потому, обхватив ее за пояс, прижал к себе и поволок. Хорошо, она хоть ногами перебирала.

— Ты зачем показался? — хрипло спросила она, притом, удивление, звучащее в ее голосе, показалось мне не совсем наигранным.

— А как, по-твоему, я должен был поступить?

— Не знаю, но теперь они достанут тебя… чуть раньше, чуть позже… как Володю… не брата…