Онлайн книга «Уроки горы Сен-Виктуар»
📃 Cтраница 74
|
Альбин начинает неожиданно петь. Это не настоящее пение, а просто напевание, как, бывает, напевает себе любой человек под настроение – не в полный голос, но все же достаточно громко. АЛЬБИН Из норы я вышел на волю и пива
Выпил в пивной
Это было ни там, ни здесь, но точно – со мной
И сказал человек в магазине: «Полночным поездом
поезжай»
И я сел в него и отправился в дальний край
В рассветных сумерках прибыл к речным берегам
одиннадцать тысяч женщин стояло там
и святая Урсула сказала мне в этот час:
«Там на севере в дельте зверь поджидает всех нас».
В автобусе стоя заснул я и вдруг упал
Шофер церемониться со мною не стал
Он сказал: «Передай своей матушке горячий привет»
и лицо его сделалось желтым, как лютиков цвет
Лежа в траве, я мечтал о снегах
черные клешни жуков-оленей больно кололи меня
и женщина с лодочной станции сказала: «Садись
Багажник машины забит, а ты сзади, дружок,
притулись»
Не помню, что дальше было на той дороге
вот край долины, и сердце забилось в тревоге
«Петля дороги замкнулась, назад ведет!»
кричу я громко, и айсберга колкий лед
уткнулся в затылок, я прыгаю быстро в окно
Вокруг светло и одновременно темно
И пилот из своей кабины обернулся ко мне
он сказал: «Альбин, дружище, отправляйся домой
да станцуй там польку о святой своей простоте».
Побрел я в сторону дома и потерял башмак
воззвал я к сердцу: «Утихни, не бейся ты так»
кто же там шел посреди дороги, сало жуя, сквозь
ночь?
То был отец Игнац, и он посадил меня одним махом
на плечи и унес прочь.
ИГНАЦ (подхватывает и продолжает) Мы бежали сквозь джунгли, и вот впереди канал
Город где-то внизу, не разглядеть портал
желто-красных ворот, наконец мы свернули туда
и западный человек нам сказал, что так
не добраться домой никогда
на острова привезли нас с подветренной стороны
мы ели снулую рыбу и стали слепы
Женщина в баре пела, мотив тянулся и гас,
про «свечу на окне» там было, и пела она для нас
Что-то около года работали мы среди моря
на островах потом
мы провели для жителей телефон
Парень с собакой, стоя в будке на берегу,
кричал там в белую трубку: «Я тебя так люблю»
Устали мы от скитаний, хватило нам их навек
Корабль не поплыл в Эльдорадо – свалил нас
в грязный снег
и некто со мною рядом в вечных сумерках
прошептал:
«Снег растопите мне, братья и сестры,
для погребения»
И вновь под злобной молодой луною
в тропиках война
мы были полководцами, но за нами не шли войска
ложками по котелкам гремели мы и орали
зловонную пасть разевал убийца-медведь,
но мы дальше шагали
Потом мы ринулись в воду, и была та вода прекрасна
и голос отца Антона из глубин доносился ясно:
«Дети мои, ко мне, на зов мой придите!»
В бездонной воде сияли чаны, зовя в родную обитель
И не печальный катафалк тащил он за собою —
Колясочку на четверых, но схожую с арбою
и человек на облучке с карандашом в руках,
водя рукою в воздухе, писал: «А я – ваш брат».
АНТОН На перепутье трех дорог человек какой-то сидел на корточках возле дойки, и был он голый совсем Жалобно взывал он: «О три дороги! О пропасть там, вдали!» «О реки Вавилонские! О ветреные выси! О бухта ангелов!» – громко вторили мы Годами питались мы хлебом с вареньем, что твердою пленкой покрыто но однажды на небе вечернем воссиял этот лик из нефрита Мы отправились в кино «Транслюкс» и тут же от первого поцелуя сникли полетели с черным соколом на равнины где кружили снежные вихри И в зеленый четверг взошли на белую колокольню Лица все в красных точках от льдинок но было не больно Вместо языков на колоколах болтались лишь клочья сена «Ой-мой, ой-мой», – шептали беззвучно все мы Становилось все хуже и хуже, сгущалось ненастье Ядовито-зеленые сполохи в небе как знак несчастья Мы выглянули наружу, назад, но в этот час Никого там не было – не было даже нас Лица наши теперь беззащитны, к железу холодному мы прилепились губами и никто, о никто оторвать нас не в силах, и сами не уйдем мы, пусть дева с псалтирью в руках к нам взывает глухи мы, мотыльком полумрака ее пенье бессильно порхает Там стоял человек с копьем, поедая банан Оплели его шею рваные плети лиан никто так и не понял, о чем он нам возвещал пока механизм бетономешалки беззвучно его не пожрал Мы ни разу не видели город с хорошей его стороны бескрайние дали за башнями страха были совсем не видны пахли прелестные розы разбавленным кислым вином и куда-то до Санкт-Никогдабурга отодвинулся отчий дом И тут явилась (оглядывается на комендантшу) девушка с развязки автобана, и странные слова на желтой зюйдвестке ее красовались: «Это я, ваша сестра» Вдаль по рельсам несся блюз ее певучий: «Я цветок по имени чем-дольше-тем-лучше» На остановке Нордштерн мы вошли в трамвай и вышли в тепло-бурый торфяниковый край мы увидели дом восходящего солнца, вздымающийся в небеса, и услышали голос человека из топи болота: «Не каждый может все – но каждый может все сказать». Остальные повторяют: |
Реклама