Книга Мои калифорнийские ночи, страница 147 – Анна Джолос

Бьюсь затылком о стену. Вернуться бы в октябрь. Туда, где всё было просто и понятно. Туда, где друг был другом, а ненавистный сводный брат — врагом. И когда только всё успело перевернуться с ног на голову? Почему в моей жизни всегда всё так? Через одно место…

— Поехали, отвезу домой.

Я вздрагиваю от неожиданности. Даже не заметила, как он вошёл.

— Я тут остаюсь, — отвечаю ему я.

— Вставай, Смит! — раздражается Рид.

— Отстань от меня! — вздыхаю я. — Тебе… Тебе что жалко. Места в этом доме полно.

— Не понял.

Вижу, что он приближается. Поднимаю на него блуждающий взгляд. Пытаюсь сфокусироваться на его глазах, но ни черта не выходит.

— Я не понял, ты пила что ли? — хватает меня за щёки.

Я недовольно цепляюсь за его руку, пока он принюхивается.

— Бурбон? Ты ****** совсем?

Я хохочу, отдирая его пальцы от лица.

— Не нуди.

— Какого дьявола, Смит? — он хмурит брови и снова изображает из себя воспитателя.

— За… хотелось, понятно? — заявляю ему я.

У него звонит телефон. Разжимает пальцы и отходит в сторону. Я показываю ему язык, опускаю ноги на пол и встаю, придерживаясь за подоконник. Он качает головой, глядя на то, как я по диагонали пересекаю гостиную, пару раз чуть не запутавшись в собственных ногах.

Краду со стола закуску и руки снова тянутся к бутылке. Наливаю, едва не выронив стакан.

— Твою мать, Смит, ты совсем рехнулась? — забирает стакан из моих пальцев, и я недовольно фыркаю.

— Оставь меня в покое, отдай! — тянусь за своим напитком.

— Хватит. Куда уже.

Собираюсь сказать ему что-нибудь колкое, но взгляд цепляется за распухшие костяшки пальцев. Шаткой походкой добираюсь до него и касаюсь его руки.

— Ты… Ты его ударил?

— Иди спать, — приказным тоном отвечает он и сам выпивает МОЙ бурбон.

— Нет подожди… Брукс, скажи, скажи, скажи, что не трогал его! — сжимая ткань его футболки, спрашиваю я.

— Он первый начал. И вообще, это — не твоё дело, Смит.

Ставит пустой стакан на стол и разворачивается, чтобы уйти. Я, насколько это возможно в моём состоянии, спешу следом и уже в гостиной хватаю его за руку и тяну на себя.

— Ты зачем это сделал? — качаю головой.

— Отвяжись…

— Он дома? — испуганно спрашиваю я. Внезапно меня посещают страшные мысли. Что если Исайя лежит избитый где-нибудь в переулке? — Он дома, Брукс, дома?

Его забавляет паника в моих глазах. Молчит и ухмыляется.

— Ты ведь не, не… бросил его на улице?

По спине пробегает неприятный холодок.

— Конечно нет, дура, — выдёргивает локоть.

Я немного успокаиваюсь.

— Во дворце твой ненаглядный. Поехали, отвезу тебя, — кивая в сторону выхода, опять говорит он.

— Я не хочу домой. Сам проваливай! — решительно указываю ему пальцем на дверь.

Меняется в лице.

— Ты совсем обнаглела я смотрю?

— Ой, только не начинай! Ничего твоего тут нет и не будет, бла бла бла, — кривляюсь я. — Смени пласти….

Не успеваю закончить, потому что его ручища тут же дёргает меня.

— Язык твой, Смит, до добра не доведёт, — предупреждает он.

— Как знать, — подмигиваю ему я. — Смотря, как его использовать.

Боже, что я несу?

— Пьяная дрянь, — цедит он.

Я пожимаю плечами.

— Ты идёшь спать.

Я хохочу. Но он тянет меня за руку.

— Да не хочу я спать, отпусти!

Упираюсь ногами. Но он молча тащит за собой. Слишком сильный, и бороться с ним крайне тяжело.

— Брууукс, перестань, — спотыкаясь о ступеньки, прошу я, но остановить его не представляется возможным.

Так и добираемся до комнаты.

— Укладывайся, давай, — резко разжимает руку.

— Не приказывай, что мне делать, ты кем себя возомнил? — шиплю я, толкая его.

Где-то глубоко внутри звенит предупредительный звоночек. Но мне сейчас настолько всё равно…

— Не забывайся, Смит.

Подкатываю глаза, прекрасно зная, что его это страшно выводит из себя.

— Не то что? Снова выпорешь?

Что и требовалась доказать. Его зрачки расширяются от злости.

— Ты ***** не в себе что ли?

— Да! И мне очень нравится это состояние! — честно признаюсь я, расстилая кровать. — Давай, старший брат, спасибо за заботу, но проваливай!

Меня раздражает его поведение. Не так я представляла себе эти выходные.

— Ещё раз так меня назовёшь, — с кипящей угрозой в голосе говорит он.

— Я напомнила тебе на всякий случай, — нарочно при нём стаскиваю футболку и залезаю в холодную постель. Знаю, что играю с огнём, но мне это нравится. — Свет погаси.

Не смотрю в его сторону, но спиной чувствую ту ярость, что от него исходит. Выводить его на негативные эмоции мне всегда удавалось на пять с плюсом.

— Протрезвеешь — поговорим.

— Проваливай уже! — в темноту бросаю я гневно.

— Сука, — зло раздаётся где-то совсем рядом.

А потом он дёргает меня за волосы, укладывая на спину. Залезает сверху и сжимает горло пальцами. Я кашляю от неожиданности.

— Ты должна научиться вовремя закрывать свой рот, Смит, надавливая чуть сильнее, говорит он. — Я уже предупреждал тебя!

— Да пошёл ты, — дёргаюсь под ним и пытаюсь разжать его пальцы.

— Я ведь и правда придушу тебя, — убирая со лба волосы, в бешенстве произносит он.

— Давай, — тяжело дыша, подначиваю я и ловлю в полутьме его свирепый взгляд. — Только сперва… братский поцелуй на ночь, пожалуйста.

— Дура, — наклоняется ко мне, обжигая горячим дыханием.

Нависает надо мной, молча глядя в глаза. Я провокационно провожу языком по его губам и призывно выгибаюсь под ним. Рид нецензурно выражается прямо мне в рот и притягивает к себе, подсунув ладонь за спину.

Я дразню его, и он какое-то время позволяет мне это делать… Стаскиваю с него футболку, отчаянно желая быть как можно ближе. Громко выдыхаю, когда чувствую его кожу. Он целует меня: грубо, горячо, жестоко сминая мои губы. Случайно царапаю ноготочками его спину, и тут же получаю укус в наказание. Мы перекатываемся, едва не свалившись на пол. Смеюсь, но он остаётся всё таким же серьёзным. Теперь, однако, я сверху, так что…

Касаюсь губами его шеи, прижимаюсь к нему, как можно ближе. Ладонь больно сжимает мою ягодицу, и я в ответ трусь о его джинсы. Он судорожно выдыхает. Повторяю, но на этот раз движение выходит ещё более откровенным.