Онлайн книга «Хвост Греры»
|
– Значит, все хорошо? – спросила я зачем-то. – Значит, ее во мне нет? Это… хороший знак? Комиссионер слева, зная о том, что опасность миновала, неторопливо снял шлем, опустил внушающую ужас пушку. И на меня взглянуло жесткое мужское лицо со спокойными глазами. Темные ресницы, темные брови, что-то очень ровное и опасное во взгляде. Мы были с ним с разных планет, с этим человеком – ничего общего. Я дрожащая девчонка, желающая выжить, он из тех, кто решал, выжить тебе или нет. И ответ мне не понравился. – Я бы не рассматривал это хорошим знаком. – Давай, молодец, пошла в дверь, – произнес тем временем другой, шлем так и не снявший. И в этом «молодец» не было ни капли одобрения. Лишь набор звуков, которым тебе приказывают «проваливать». Живых нас осталось трое. ***** (Les Friction – This Is a Call) Камера оказалась не душевой, камера оказалась газовой. Когда с потолка и стен потекли клубы белого дыма, я перестала дышать. Держалась, зажмурившись, двадцать секунд, тридцать, но после закашлялась и сразу же наглоталась едкого (спасибо, не убившего) вещества – кажется, нас опять дезинфицировали. Кто знает, зачем… В лабораторию я, согласно очереди прохождения белой линии, попала последней. Небольшая квадратная комната, длинный «врачебный» стол, стул для посетителя и мужчина, одетый в белый халат – местный «бог» приборов и склянок. Стул ощущался неудобным; роба воняла газом. Моих спутниц, которых я окрестила «второй» и «четвертой», уже увели. Я – «пятая». Или третья из живых. – Вытяните руку… Доктор быстро и умело взял на анализ кровь, после здесь же принялся ее изучать – долго стоял, склонившись над микроскопом, после вбивал в настенный экран данные на незнакомом мне языке. – Все… хорошо? – спросила я хрипло. Не могла не спросить, хоть и сомневалась, что мне ответят. Но док отозвался. – Я в этом не уверен. И принялся смешивать несколько компонентов из разных ампул, готовясь наполнить раствором шприц с короткой иглой. Шприц, похожий на космический прибор с мини-гидравлическим прессом. Для меня? Для кого же еще? Навряд ли этой чудо-жидкостью Комиссионер желал уколоться сам. – Я же прошла, – мне безвозвратно хотелось наружу, – прошла белую полосу… Вы возьмете анализы и выпустите меня? – Сомневаюсь. – Док был сух и вежлив. Но он хотя бы отвечал на вопросы. – То, что вы прошли Излучатель, говорит лишь о том, что вы не получили максимальную дозу инородного вещества, но, возможно, получили среднюю или минимальную. Деловитое выражение лица, постукивание пальцем по очередной ампуле – сколько кубиков и чего он хочет мне вкатить? – Что вы мне… уколете? – То, что создаст в вашей крови неблагоприятные условия для выживания чужеродной энергии и заставит остатки Хвоста проявить себя примерно в течение шести часов. Это если у вас средняя доза соприкосновения. – Средняя… – отозвалась я эхом, не вкладывая в повтор никакого смысла, выражая сплошное непонимание. – Да. До трех тысяч единиц МСе3. Теперь я понимала еще меньше, не знала ни таких единиц, не догадывалась о том, каким образом объем чужеродной энергии вычисляется. – Большой, – охотно пояснили мне, – считается доза свыше четырех с половиной тысяч единиц. Двое из вас получили такую во время инцидента… – Те, которые… – теперь жмуры. – Все верно. Хвост заставил бы их тела мутировать в течение часа. Неприятное зрелище. И без шансов на выживание. Излучатель вычисляет именно таких. – А шанс выжить со средней есть? – Да. Он не ответил «конечно» или «всегда». Просто «да». Коротко, как обрубок собачьего хвоста. – Возможно, во мне ничего нет… – Мы не имеем права рисковать. Глядя на меня поверх странных половинчатых очков, которые надел только что, Комиссионер пояснил: – Средняя доза, попав в человека, начинает расти даже в условиях измененного кислорода. – Измененного? - Да, на СЕ измененный состав воздуха именно для этого – для ухудшения условий развития Греры, если она сольется с человеком. Грера – та тварь… Вот, значит, как ее зовут. И значит, все это время я дышала какой-то дрянью, разлитой в тумане – одно неприятное открытие за другим. – Но наибольшую опасность, как ни странно, представляет минимальная доза, которую очень сложно вычислить ввиду того, что она равномерно сливается с человеческими клетками и никоим образом не проявляет себя до выхода на поверхность. То есть на другие уровни с нормальным, неизмененным фоном. Где моментально начинает себя множить. В моих глазах, вероятно, мелькнуло понимание, потому что док кивнул. – Да. Имея в себе даже минимальные остатки, вы моментально начинаете заражать ими других – десятки, сотни людей в день. И как только Грера почувствует «свободу» и достаточный объем, она взрежет пространство многократно, чтобы такие, как она, могли заполнить наш мир. Этого, как вы понимаете, нельзя допустить. Мне тем временем вкололи в шею приготовленный раствор – место укола крайне болезненно жгло. Все это выглядело не просто безрадостно, но почти ужасно. Кажется, меня будут «чистить» до последнего. Место укола было заклеено пластырем, а поверх пластыря вокруг шеи док аккуратно защелкнул электронный ошейник. Плотный, тяжелый и прохладный. – Что это? – стало трудно дышать. Возможно, иллюзия, но приступ сердцебиения иллюзией не являлся точно. Навалилась очередная порция страха. – Это будет на вас надето ночью. Если Хвост проявит активность, ошейник уничтожит ее. – Вместе со мной? Карие глаза мигнули. – Ваша физическая оболочка получит разряд двести КЛе. – Это больно? – Это… неприятно. Хватит, чтобы убить Греру, но не вас. «Физическая оболочка». Док говорил об этом так, будто различных оболочек у меня, как у матрешки, было штук восемь. И неважно, что какую-то одну чуть-чуть тряхнет. Остальные все равно останутся… А я всегда полагала, что состою именно из нее – физической оболочки. И души. И цифра в двести КЛе мне не нравилась. – Я… не хочу… – чтобы меня било током. – Иначе никак. – А если Хвост в течение шести часов себя не проявит? – Значит, по отношению к вам будут применены другие методы воздействия. Я уже не знала, могла ли эта ночь стать хуже. Информация была полезной, просто потому что она была, но слова дока наводили на меня ужас. – Какие методы? |