Онлайн книга «Передружба. Второй шанс»
|
Богдана Лисецкая: «Мы знакомы?» Глоссариус Неведомый: «Да, и довольно долго. Если быть точным, то уже почти десять лет». Богдана медленно опускает телефон, глядя перед собой. Она не поворачивается, но я точно знаю, что ее внимание теперь принадлежит только мне. Тонкие пальцы сжимают мобильник, грудная клетка рвано поднимается и опускается от тяжелого дыхания. – Что-то случилось? – взволнованно спрашивает Егор. – Нет, все хорошо. Я тут подумала, что не прочь выпить какао. Предложение еще в силе? – Конечно, сейчас сделаю. Послаще? – Да. – Принято. Ожидайте ваш заказ. Кот, ты будешь? – Нет, спасибо. Не люблю сопли шоколадных мартышек. Бо напрягает шею, но смотрит куда угодно, только не на меня. Егор явно чувствует атмосферу, но все-таки оставляет нас вдвоем, отправляясь на кухню. Секунды бегут в ритм моему сердцебиению. Бо шумно выдыхает, а после хватает подушку и со всей силы бьет меня по голове. Мгновение вижу космос, и радует только то, что в комнате не было биты. – Ты совсем офигел? Богдана Будь моя воля, я придушила бы Кота прямо сейчас. Это надо было так меня провести?! Зла не хватает! Сжимаю в руках подушку и жду ответа от Богдана. Если он мне не понравится, а он в любом случае мне не понравится, то этот усатый живым из комнаты не выйдет. И плевать, что у него девять жизней, я могу казнить его вечно. – Кот, ты знал, что женщинам в России не дают пожизненный срок? Максимум двадцать пять лет, что бы мы ни сделали. Я еще успею пожить нормально, выйти замуж и завести детей, когда освобожусь. – Я тебя дождусь, – отвечает он с улыбкой. Поднимаю подушку, готовясь к еще одной атаке: – Ты уже никого не дождешься. – Я думал, ты догадаешься, – тихо отзывается он, прикрывая рукой голову. – Я не пытался притворяться кем-то другим. Разговариваем вполголоса, а хочется кричать во всю глотку и крушить все вокруг. Дать волю злости и выплеснуть ее на того, кто во всем виноват. Дурацкий Кот! Дурацкий, дурацкий, дурацкий! – Зачем ты написал мне? – А зачем нормальные люди это делают? Чтобы пообщаться. – Откуда тебе знать хоть что-то о нормальных людях? – бросаю я, едва контролируя эмоции, и опускаю импровизированное оружие. Егор может вернуться в любую минуту, и мне не хочется, чтобы он застал нас в таком состоянии. Если он решит, что я истеричка с маньячными наклонностями, то: «Пока, милый кудряш, и привет, сорок кошек». – Бо, ты ведь отвечала мне, вела диалог. Было же… весело, – вздыхает Кот. – Я не врал тебе ни в одном сообщении. И я, черт возьми, скучал. Признание – как щелчок, выключающий мир вокруг. Недоверчиво хмурю брови, вглядываясь в повзрослевшее лицо когда-то близкого человека. Серые глаза не лгут. Сейчас в них нет насмешки или лукавства, нет дерзости или самоуверенности. Богдан выглядит уставшим и потухшим, и если бы мы жили в мультяшной Вселенной, то он точно был бы черно-белым котом. Опускаю подбородок, ощущая давящее чувство печали. Я не хочу видеть его таким, не хочу быть причиной этого, но я ничего никому не должна. По собственному опыту знаю: невозможно угодить всем и быть для всех хорошей. Прояви слабость лишь раз – и тебя затянет в пучину отчаяния, а я не так давно отмылась от запаха этой темной воды. – Не нужно было этого делать, – произношу шепотом, но очень четко. – Но я хочу… Избегаю прямого взгляда глаза в глаза и сдавливаю подушку руками: – Это не мои проблемы. – Тебе ведь тоже понравилось. Это было очевидно. – Я думала, что мне пишет Егор, – признаюсь, чтобы поскорее покончить с этим недоразумением. – Но это был я. Ты общалась со мной. Смеялась над моими шутками, болтала до утра, – рычит Кот. – Мы все еще можем быть… – Кем? Друзьями? – горько усмехаюсь я. – Ты же несерьезно? – Нет, серьезно. Ты же видишь. Нам нужно многое обсудить, решить и тогда… – Это уже давно не важно. Я тебя отпустила. – Для меня важно. Поднимаю голову и смотрю на него в упор: – Чего ты хочешь, Кот? Богдан теряется, и я бью в слабое место, не раздумывая: – Вот и ответ. Ты не знаешь. Мы это уже проходили. – Я знаю, чего хочу, – серьезно говорит он, наклоняясь. Между нами чуть больше полуметра, но я чувствую его тепло каждой клеточкой. Нельзя разговаривать с призраками, нельзя подпускать их близко, это слишком больно. Нас многое связывало, и эти шрамы ноют, пекут и пульсируют под кожей в районе сердца. – Я тоже знаю, чего хочу, и поэтому прошу тебя отстать. Нормально прошу. Эмоции скользят по лицу Богдана. Задумчивость во взгляде, желание высказаться, но он молчит. Горечь скапливается в горле, а глаза щиплет от подступающих слез. Откидываюсь на спинку дивана и кладу подушку на колени. Ровно через три гулких удара сердца в комнате появляется Егор с кружкой в руках. Слабо улыбаюсь ему, принимая напиток: – Спасибо. – Всегда пожалуйста, – говорит он, садясь рядом. Богдан резко поднимается на ноги и, не проронив больше ни слова, уходит. Хлопок входной двери бьет по мозгам, заставляя вздрогнуть. И почему я чувствую себя виноватой? – Богдана, я не слепой, – нарушает звенящую напряжением тишину Егор. – У вас с Котом есть старые проблемы или обиды, и мне не хочется вмешиваться, но я должен кое-что знать. Повлияет ли то, что происходит между вами, на наши отношения? – Между нами ничего не происходит. – Это не так, – рубит правду Егор. – Я не привык ничего скрывать, Бо, поэтому и сейчас скажу как есть. Ты мне нравишься. Даже очень. И мне хотелось бы быть уверенным, что это взаимно в возможной перспективе. Вот это прямота! Мысли путаются, превращаясь в извилистую паутину, где все нити собраны в неведомый рисунок, который невозможно разобрать. – Тебе понравилось сегодняшнее свидание? – задает следующий вопрос Егор. Снова слишком прямолинейно. Это, конечно, хорошее качество, им можно лупить людей без рук, но я сейчас не в состоянии вести еще один бой. – Да, – отвечаю тихо. – Думаешь, у нас может что-то получиться? Чувствую себя как на допросе. Он бы меня еще к детектору лжи подключил и направил в лицо лампу. – Я пока не… – Прости, я не хотел тебя торопить. Понимаю, тебе нужно время подумать, узнать меня лучше. – Как и тебе меня. – Я уже увидел все, что мне нужно. |