Книга Невыносимая мисс Пэг, страница 5 – Ксения Мирошник

– Она мне не нужна, – ответила я ему и подошла к двери с именем редактора.

Войти сразу не решилась, пытаясь выбрать линию поведения. Обороняться или с ходу наступать? Предугадать сложно, но иногда мне удавалось погасить негодование мсье Лакомба еще в стадии искры.

– Заходи, Долли! – рявкнул редактор, и я вздрогнула. – Не топчись у двери!

Судя по настроению папаши, сегодня мне основательно достанется на орехи. Пожала плечами и толкнула дверь. Редактор стоял у окна, заложив руки за спину. Его внушительная, чуть полноватая фигура возвышалась над высоким столиком с горячительными напитками, которые он хранил для высоких гостей. Я обратила внимание на грязный бокал со следами пальцев и остатками виски.

– Прямо с утра, мсье Лакомб? Вы не щадите свой желудок, – заявила я, прикрывая за собой дверь.

Редактор нахмурил густые брови, торчащие в разные стороны, и бросил взгляд на бокал. Мои слова ему не понравились, но я всегда говорила что думаю.

– Когда ты займешься Дювалем? – недобро посмотрев на меня, спросил он, и я мысленно закатила глаза.

Вот, значит, откуда ноги растут. Речь шла о заказной статье, написание которой я старательно откладывала последние несколько недель.

– О Дювалях уже все написано, – довольно вежливо, но настойчиво повторила я то, что говорила уже не раз. – О них пишут все кому не лень. Богатые, успешные, красивые, талантливые, влиятельные, изысканные… я так до вечера могу продолжать.

– Тебе не отвертеться от этой статьи, Долли! Я терпеливо ждал и закрывал глаза на неповиновение с твоей стороны! – Голос мсье Лакомба гремел на весь кабинет, не исключено, что его слышала вся редакция. Такое бывало крайне редко. Какая же вожжа ему под хвост попала именно сегодня?

– Несмотря на видимую публичность, Дювали довольно закрыты…

– А меня не волнует! Мне нужна статья об Армане Дювале, и я устал об этом повторять!

Выдержала тяжелый взгляд, сохраняя полное спокойствие. Нападок папаши я не боялась. Буря скоро утихнет, он пожалеет, что повысил голос и сменит гнев на милость. Проверено на собственном опыте. Мне доставалось чаще, чем другим.

– Мне неинтересно писать о младшем представителе зарвавшегося семейства, кичащегося своим положением!

И это было истиной. Я намеренно избегала этой темы, испытывая нечто похожее на предубежденное презрение. Не права? Возможно, но ничего с собой поделать не могла. Во всех статьях, что мне попадались, Дювалей расхваливали так, что оставалось только нимб к фото пририсовать. В такую благодетель я не верила. Все интервью казались одинаково поверхностными, ванильными и неправдоподобными.

– Твои интересы мне побоку, Долли! Сделай, что велено! – снова взорвался Лакомб. – Мне нужна статья до конца недели! Мы единственное издание, не написавшее ни строчки о них!

– И что с того?

– Долли! – побагровел редактор и шагнул ко мне. Впервые в его позе читалась угроза, я сделала шаг назад.

Мое движение заставило папашу застыть на месте, а потом ослабить галстук. Он развернулся к выпивке, плеснул себе еще виски и сел за стол. Я медленно опустилась на стул напротив.

– Мне нужна эта статья, – сказал он и сделал большой глоток.

– Лично вам?

– Да, лично мне, – выдохнул он, глядя мне прямо в глаза.

Такой поворот вынудил меня смириться и затолкать собственное мнение поглубже. Я позволяла себе вольности время от времени, но сейчас явно не тот случай, когда следовало играть на нервах редактора.

– Кто ее заказал? – сдаваясь, спросила я, осознав всю сложность и запутанность ситуации.

– Не знаю, кто именно заказал, но действовал он через кабинет министров.

Вот даже как! Сердце дрогнуло. Я знала, что Дювали имели огромный вес после окончания Первой мировой войны, но кому могла понадобиться статья об Армане, который ни к политике, ни к бизнесу семьи отношения не имел? Или это только слухи?

– Арман Дюваль интервью не дает, на публике появляется редко…

– Вот и примени свое хваленое обаяние, проворство и настойчивость! – надавил Лакомб. – Это серьезно, Долли. Ты ведь хотела серьезных статей?

– Разрешите написать так, как захочу? – Я прищурилась, уже обдумывая, как отыскать не желающего светиться отпрыска именитого семейства.

– Ты в своем уме? Статья только через меня!

Я лишь брови вскинула, встречаясь со взглядом редактора. Он провел широкими ладонями по редеющим волосам, а потом растер ими лицо, стараясь прийти в себя.

– Если сделаешь все как надо, я подумаю о том, чтобы ты взяла другую рубрику.

Это было похоже на капитуляцию. Значит, крепко нашего папашу ухватили за причинное место. Я кивнула и поднялась со стула.

– И все же не налегайте на спиртное с утра.

Лакомб поднял на меня глаза, и грудь сдавило жалостью. Несмотря на наши постоянные перепалки, я очень уважала этого человека. Возможно, по-своему любила.

– Прошу, Долли, сделай все как надо.

Я не ответила, лишь кивнула и вышла из кабинета. Вернулась к своему столу, закурила и начала прикидывать, с чего же начать поиски неуловимого Армана Дюваля. Его и в лицо-то мало кто знал.

– Что ты знаешь о Дювалях? – спросила я у Дениз.

Подруга резко повернулась, отвлекаясь от фотокамеры, которую аккуратно положила на стол. Я всегда приступала к новому заданию, начиная с небольшой беседы с помощницей. Размышления вслух помогали мне сосредоточиться и найти все возможные пути осуществления задуманного.

– Сдалась-таки? – спросила подруга, помещая свой зад на угол моей половины стола.

Я откинулась на спинку стула и посмотрела ей в глаза, вкладывая в свой взгляд все, что думала по этому поводу. Дениз лишние объяснения не требовались. Она умела читать в моих глазах то, что я не произносила.

– Северин Дюваль – по большому счету, торгаш, который воспользовался случаем и пробрался наверх, умело обрастая нужными связями и хватая сильных мира сего за горло. Поговаривают, что он нечист на руку, но сама понимаешь, слухи есть слухи. Сейчас он главнейший поставщик оружия и военной амуниции в стране. Его жена Жаклин Дюваль – щедрая благотворительница, обожает искусство, историю и оранжереи. Она всеми силами сглаживает впечатление от бизнеса мужа. Слывет чуть ли не святой. Старший сын Патрис – правая рука отца днем, повеса и гуляка ночью. Клубы, выпивка, дурные наклонности. О среднем сыне Армане и младшей дочери Ивет я почти ничего не знаю. Девушка учится, в истории не попадает, вроде обручена, но это неточно. Арман – темная лошадка. Чем увлекается, занимается, как проводит свободное время и даже как выглядит, мало кто знает. Вроде как ненавидит прессу. Но все это ты и без меня знала.

– Знала… – задумчиво проговорила я, ощущая, как зашевелились шестеренки в голове.