Книга Голова, полная призраков, страница 23 – Пол Дж. Тремблей

Да, «Одержимая» вторит мотивам «Изгоняющего дьявола» и других фильмов ужасов. Временами наглое копирование эпизодов из классических кинокартин задействует известные нам культурные архетипы (да, всю эту недурно звучащую бредятину я придумываю на ходу). Странным образом такие отсылки помогают установить подлинность того, что разыгрывается у нас на глазах. Отдельные сцены выстроены так талантливо и искусно в их отступлениях от материала предшественников, что они кажутся оригинальным контентом. Ну, или референсы достаточно малоизвестны, и поэтому сцены казались (достаточно) новыми.

Давайте пройдемся с вами по нескольким постановочным эпизодам:

– Марджори стоит над постелью Мерри и склонилась над сестрой. Очевидно же отсылка к фильму в жанре «найденная пленка», где непонятно, в чем проблема: с домом с привидениями или с бесноватой героиней? «Паранормальное явление». Перекликаются и ракурсы камеры, и освещение. Марджори даже одета как Кейти: трусы-боксеры и обтягивающая футболка. «Одержимая» придает дополнительную легкую нотку садизма простенькой зловещей сценой нависания над спящим близким человеком, когда Марджори зажимает сестренке нос. Это намек на то, что дальше могут последовать еще более страшные акты насилия.

(Отступление 3: Ура, еще больше политики! Простите. Но нельзя не обратить внимание на то, что сразу бросается в глаза!!!! Актрисе в роли Марджори, Лиз Джаффе, никакие не 14 лет. Тогда ей было 23 года, и она выглядела на свой возраст. Марджори была ребенком. Мисс Джаффе ребенком уже не была. Лиз и Марджори объединял схожий цвет волос, тон кожи и так далее, однако актриса располагала… кхм… более зрелыми физическими атрибутами. Она была накрашена и одета в облегающую одежду. В сцене мастурбации на ней вообще ничего не было, кроме нескольких расплывчатых пикселей, призванных защитить неискушенного зрителя от созерцания ее женственных прелестей. Да, «мужской взгляд» [обязательно посмотрите эссе Лоры Малви «Визуальное удовольствие и нарративный кинематограф»] представлен в «Одержимой» на обоих полюсах. Камера пожирает объективом сексуальную Лиз Джаффе при каждом ее появлении в кадре. Когда мы наконец-то видим на экране настоящую Марджори [в самом конце пилотного эпизода и в дальнейшем], камера всматривается и в нее, но по-другому, хотя и не менее унизительно следит за ней. Настоящая Марджори – лишь объект наблюдения, к которому нельзя приближаться слишком близко, а то мы, зрители-вуайеристы, вспомним, что перед нами реальная девушка, и обеспокоимся ее психическим здоровьем и самочувствием. Джон Барретт символизирует отважную борьбу патриархата против нашего затухающего светского постфеминистского общества. Марджори же выступает ускользающим объектом «мужского взгляда» из-за линзы камеры.)

– Сцена с Марджори, фонтанирующей рвотой по членам семьи во время просмотра в гостиной «В поисках йети» (по секрету: йети они так и не нашли!) – конечно же, отсылка к «Изгоняющему дьявола». Еще одна, не столь очевидная, ассоциация – бьющие через край потоки содержимого желудка напоминают гейзеры крови и слизи в киносерии «Зловещие мертвецы» Сэма Рэйми (речь об оригинальной трилогии, а не о посредственных ремейках).

– Выход проблевавшейся Марджори задом наперед на четвереньках из гостиной и вверх по лестнице, подальше от семьи воспроизводит, возможно, самый знаменитый в истории вырезанный из фильма эпизод: «паучья походка» вниз по лестнице скрюченной Риган из «Изгоняющего дьявола». Спецэффекты в телепрограмме и фильме не выглядят убедительно, от чего страдают в равной мере обе сцены «проходов» героинь.

– Нам показывают произвольную подборку ужасающих скручиваний и тирад Марджори в больнице и в кабинете психиатра. Запрятавшийся внутрь женщины демон показывает все, на что способен, на радость наблюдающим за его выходками мудрым и ученым мужчинам (это неизменно мужчины) в стерильно белых больничных палатах. Это, возможно, вторая по стереотипичности сцена, обязательная для включения в фильм о демонической одержимости (на первом месте – экзорцизм в исполнении настоящих представителей духовенства). «Изгоняющий дьявола», «Обряд», «Шкатулка проклятия» (фильм от Сэма Рэйми 2012 года, сюжет вертится вокруг подлого диббука ^[27], спрятавшегося в коробку из-под еврейского вина, которую герои приобретают на распродаже… ПРОДАНО!), Сезон 2 кровавого и помешанного на сексе телесериала «Американская история ужасов»… В общем, вы поняли. Психиатр Марджори доктор Гамильтон отказался (естественно) дать интервью для шоу. Вместо него мы вынуждены слушать интервью пожелавших остаться неизвестными больничных служащих, медсестер и секретарей.

– Ночные вопли Марджори, следующая по коридору вслед за Мерри дрожащая камера, карабкающаяся по стене Марджори? См. «Последнее изгнание дьявола». Только не нужно досматривать до дурацкой концовки.

– Быстренько обратимся к Эпизоду 2, где нас ждет реконструкция сцены в подвале. Марджори там застукивает сестру Мерри. Она кладет холодную и липкую руку на плечико Мерри и нашептывает сестре бред милые пустячки на ушко. Из ее рта сыплются комья грязи. Конечно же, глаза у нее закатываются до белков, и она медленно следует за орущей Мерри вверх по лестнице. Большую часть сцены лицо Марджори прикрыто длинными волосами, что делает ее похожей на Садако, злого духа из «Звонка» и других японских ужастиков.

– Итак, мы добрались до сцены мастурбации. *Глубокий вдох* Аналогичный эпизод в «Изгоняющем дьявола» представляет собой наивысшую степень богохульства и очевидное доказательство одержимости девочки злобным духом, верно? Миленькая невинная девушка (между прочим, даже одетая в строгую ночнушку) приправляет речь изрядной порцией мата, достойной Луи Си Кея, запихивает фигурку Иисуса Христа так глубоко во влагалище, что повсюду хлещет кровь. Лишнее очко в пользу Пазузу. Ну теперь мы уже точно уверены, что несчастная совершает все это, науськиваемая дьяволом, если так можно выразиться. Сцена мастурбации в «Одержимой» еще более пугающая и вызывает еще больше вопросов. Сцена начинается с ПОВ ^[28] Мерри. Она открывает дверь в спальню родителей. Темно, но мы видим боковой план Лиз Джаффе в роли Марджори. Марджори в постели. На ней только черный лифчик. Пиксели затеняют ее зад и руки. Камера переключается с ПОВ Мерри на фронтальный крупный план лица Марджори. Кадр максимально интимный. Камера отодвигается назад, и мы видим серию джамп-катов, которые происходят так быстро, что нам кажется невозможным увидеть хоть что-то в реальном времени. Я смотрела эту сцену со многими друзьями и неизменно спрашивала, что они разглядели в этой серии кадров в реальном времени. Ни один из ответов не совпал. Каждый раз я слышу что-то новое. А потом я последовательно показываю им те же кадры в замедленном режиме: Марджори закусывает нижнюю губу; тень на столбике кровати (не фаллос ли?); предплечья, обрамляющие кубики пресса и пупок; приоткрытый рот, язык на зубах; бицепсы создают привлекательную ложбинку груди; внутренняя часть белого бедра; кровь на белых простынях; деревянное распятье на стене; закрытые глаза, белый лоб, деревянное изголовье кровати; бородатое мужское лицо в крови (неужто Сатана?); общий кадр промежности, затемненной и запикселированной таким образом, чтобы мы не могли понять, что собственно пальцы делают с ее женскими прелестями вагиной; снова столбик кровати, только тень стала крупнее, чем в прошлом кадре; сведенные коленки; опять деревянное распятье, теперь полностью в тени; выгнутые пальцы ног; наконец, три разных кадра с пятнами крови на простынях. Затем камера возвращается к младшей сестре, Мерри. Но это уже не ПОВ, в кадре сама Мерри. В результате лихорадочного монтажа мы видим, как Марджори, спотыкаясь, идет по коридору. Она вытирает о стены окровавленные пальцы (См. сцену в раздевалке из «Кэрри»). Мы слышим, как Марджори писает на пол. На тот случай, если мы не поняли, Мерри озвучивает: «Ты писаешь на пол!» (примечание! Риган тоже опорожняет мочевой пузырь на пол в «Изгоняющем дьявола», однако это отдельная сцена, не связанная с эпизодом мастурбации). Марджори говорит: «Я все еще слышу их. Они были здесь вечность!» Произносит она это модулированным голосом, который потрясает аудиоколонки. Звучит она так, будто бы свели голоса Коржика из «Улицы Сезам», Злой Ведьмой Запада и кричащего «помогите» гибрида человека и мухи из «Мухи» ^[29]. Сцена заканчивается неловким падением камеры на пол и разворотом в сторону. Кажется, что она, как и Марджори, кончила истощена. Марджори сидит на полу спиной к нам. Ее ягодицы все еще прикрыты пикселями. Мама и папа Барретты вбегают в коридор и склоняются над Марджори. Камера замедляется. В «мужском взгляде» камеры прослеживаются противоречивые ощущения, с которыми снята вся реконструированная сцена мастурбации. В съемке чувствуется и возбуждение, и шок от естественной выразительности тела девушки-подростка.