Онлайн книга «Голова, полная призраков»
|
Я сказала: – Это прямо псевдоним для супергероя. Ему не хватает плаща. Мама выдавила грустную улыбку, будто только что вспомнила, что все это время я здесь с ними. – Без плаща! – Она процитировала персонажа из столь любимой мной «Суперсемейки». Марджори сразу же вставила: – Плащ из мха и хвороста. – Она говорила неразборчиво, но это был не странный и страшный говор одержимого, а ее обычное бормотание, в котором читался крайне умеренный интерес к теме обсуждения. И я, и мама услышали ее. Мама даже рассмеялась. Марджори добавила: – А заодно и тесное трико из беличьих шкурок. Мама закончила мысль: – Самое место для пары орешков. Я выкрикнула: – Мама! – Все, кроме папы, засмеялись. В комнате вновь стало тихо. Барри и Кен перешептывались и сверялись со своими записями. Я оперлась на подлокотник дивана, будто тот был гимнастическим конем, и то и дело вставала на цыпочки и опускалась на стопы. Мы понаблюдали за тем, как выживальщик строит себе убежище и расставляет ловушки для мелких животных. Я скривилась: – Ой, он что в самом деле хочет размозжить головы зверушкам этими камнями? Противно, не хочу дальше смотреть. Переключите на что-нибудь другое. Марджори повернулась ко мне с одним закрытым глазом и посмотрела на меня через пальцы. – Где там твоя головушка? – Она соединила большой и указательный пальцы. – Хлюп-хлюп-хлюп… Изобразив предсмертный вскрик, я повалилась на диван, размахивая ногами, и уткнулась головой прямо папе в колени. Тот вскрикнул: – Достали! – Папа спихнул меня со своих коленей на диван. – Ты мне попала прямо по… – Бросив взгляд на камеры, он умолк. Марджори завершила его мысль: – Прямо в самое трико. – Она захихикала. Засмеялась и я. Мама присоединилась к нам. Кен предложил нам поискать среди наших DVD что-нибудь интересное для всех нас. Что-нибудь смешное, о чем можно было бы поговорить. Я крикнула: «Суперсемейка!» Однако Марджори забраковала мое предложение. Мама подошла к шкафчику и начала разбирать нашу скудную киноколлекцию. Она зачитывала названия фильмов, но ни одна из кинокартин не была одобрена. Не получалось договориться. – Все, хватит. Джон, переключи просто на что-нибудь, что мы все вместе сможем посмотреть. Я предложила: – «Губка Боб». – Нет… Папа переключил на хоккей, но под наше нытье вернулся к «Выживальщику». Марджори начала приподниматься с пола. Папа спросил: – Куда ты собралась? – К себе? Можно? – Да, хорошо. Ты… нормально себя чувствуешь? Ответа от Марджори не последовало. Я спросила: – Если Марджори идет к себе, можно поставить «Суперсемейку»? Кен, присоединяйся. Барри вошел в комнату. Он поднял руки, как регулировщик на перекрестке. – Все идет отлично. Марджори, если ты себя чувствуешь хорошо – удели нам, пожалуйста, еще несколько минут. Ты нас очень выручишь. Губы Марджори двигались, но без слов. Я не знала, что сейчас будет. Тем сильнее было мое удивление, когда она послушно уселась снова на пол. Барри заявил: – Прекрасно. – Он хлопнул в ладоши. – Почему бы вам не поговорить о том, что будет завтра? Мама спросила: – И о чем тут говорить? – Да говорите о чем угодно. Что вы чувствуете: волнение, воодушевление, облегчение? Мы же здесь все именно из-за завтрашнего дня. Что вы хотите сказать друг другу, или на камеру, всем телезрителям? Говорите все, что вздумается, ну хоть что-нибудь. Кен мягко схватил Барри за руку и попросил его не давить, после чего вывел его в холл. Мама сказала: – Извольте. Вот, что я хочу сказать: «Пошел на хрен, Барри». Я ясно выражаюсь? Может быть повторить прямо в микрофон для тех, кто не понял? – У нее раскраснелось лицо, она крепко сжала губы, чтобы не оскалиться. Барри прокомментировал: – Не надо. Думаю, мы уловили, спасибо вам. Папа сидел, обхватив голову руками. Все его тело подалось вперед, будто кто-то откачал из него весь воздух. – Завтра. Завтра на нас снизойдет Божья благодать. Как и каждый день. – Когда он поднял голову, его глаза были закрыты. Он еле слышно нашептывал молитву. Мама буркнула: – Пусть завтра благодать снизойдет на Марджори. Что будет в остальные дни – без разницы. Тут Марджори встала, выключила телевизор, подошла к маме и села к ней на колени. Марджори уже была ростом с маму, и они идеально дополняли друг друга, будто кто-то скопировал мамин образ через кальку. Мама обняла Марджори за талию. Марджори сказала: – Можно я вам расскажу, как это бывает… когда я не я? Ответила мама: – Да, конечно. Марджори притихла на какое-то время. Мне начало казаться, что она ничего нам не расскажет, но тут она снова заговорила. – Я проснулась посреди этой ночи. Мне нужно было сходить в туалет. В ванной я почувствовала, что меня что-то сжигает изнутри, будто моя температура подскочила на тысячу градусов. Я открыла окошечко у раковины и вскарабкалась на подоконник. На это ушло много времени, я еле-еле протиснулась через раму и чуть не выпала наружу. Я пыталась позвать на помощь, но рот не открывался. Было тяжело дышать. Все внутри меня начало утекать вниз, будто кто-то отключил во мне звук. Я чувствовала, что умираю, что именно так люди встречают смерть и хуже всего то, что это страшное чувство будет со мной вечность, оно навсегда так и останется где-то на донышке. Вот и все. Я выкарабкалась из рамы и вернулась к себе. Надела наушники и улеглась спать. Но чувство предсмертной агонии так и не оставляет меня. – Звучит страшно, Марджори. – Мамины слова тонули в воздухе, как в зыбучем песке. Марджори сказала: – Я хочу попросить вас об одолжении. Останьтесь завтра со мной, когда все это будет происходить? Я хочу, чтобы вы были со мной. – Ее голос звучал испуганно, казалось, она вот-вот расплачется. В комнате было очень тихо, так что было слышно даже жужжание камер. Мама ответила: – Мы, конечно, будем с тобой. Папа и я тебя очень любим и будем с тобою всегда. Папа пробормотал что-то по поводу того, что Бог тоже любит ее. Марджори продолжила: – Спасибо. Только Мерри тоже должна быть там. Папа сказал: |