Книга Луна костяной волшебницы, страница 79 – Кэтрин Парди

Или меня?

Он фыркает.

– Что-то вроде этого.

Я заставляю себя натянуть улыбку на лицо и протягиваю ему полосы ткани и тысячелистник.

– Можешь передать это Бастьену?

– Конечно.

Он встает и с важным видом подходит к своему другу. Бастьен накрывает Жюли одеялом и старательно подтыкает его со всех сторон.

У меня вновь щиплет глаза. И я перевожу взгляд на книгу Марселя. Из-под нее торчит уголок пергамента. Мне бросается в глаза надпись «мост», сделанная неразборчивым почерком.

Нахмурившись, я отодвигаю книгу в сторону, чтобы посмотреть, что там написано. На пергаменте изображен лабиринт и множество каракулей.

– Что это? – спрашиваю я у Марселя, когда он возвращается.

Он вновь садится за стол.

– О, я обновил свою карту катакомб.

– Здесь есть мост?

Он кивает.

– Помнишь туннель, который я взорвал? Мост находится рядом с ним, под шахтами. Оказывается, там скрывается целая цепь пещер. – Он откидывается на стену и сцепляет руки за головой. – И в одном из туннелей я обнаружил мост. Было сложно ориентироваться, особенно на обратном пути. Я решил, что другой путь окажется проще, но не смог открыть люк даже с помощью ножа.

Нахмурившись, я пытаюсь проследить его путь на карте.

– Merde! – вскрикивает Бастьен.

Он встает и сжимает пустые ножны на поясе.

– Нож твоего отца, – выдыхаю я.

Мы оставили его в камере шахты. Скованный отбросил его подальше перед тем, как Жюли потеряла сознание.

– Я схожу за ним, Бастьен.

Он напряженно выдыхает и проводит рукой по волосам.

– Нет, ты не можешь вновь оказаться под куполом.

– Я вернула себе благодать сокола. – Я встаю из-за стола. – И вернусь за пару минут.

– А что, если на тебя нападут?

– У меня еще есть благодать тигровой акулы.

– Она не поможет, если на тебя нападет толпа.

Марсель лениво взмахивает рукой.

– Я схожу.

Во взгляде Бастьена явно читается, что это худшая идея из всех возможных.

– Я сам пойду, – уверенно говорит он.

Мой желудок сжимается.

– А вдруг Скованный вернется?

– Ничего он мне не сделает. До сегодняшнего вечера они меня вообще не трогали. Их тянет только к тебе, Аилесса, – говорит он и переводит взгляд на лежащую Жюли. – Ты не станешь чудить, пока я не вернусь?

Улыбаясь, я закатываю глаза, но как только Бастьен отворачивается, по телу пробегает легкая дрожь.

– Мы с Марселем позаботимся о ней.

Я подхожу к Жюли, которая успела подняться и прислониться к стене. Она смотрит на кошелек, висящий у меня на шее, и ее глаза сужаются, а взгляд обжигает холодом.

Бастьен коротко кивает, хватает свой фонарь, но затем прикусывает губу и поворачивается ко мне.

– Нам нужно будет поговорить, хорошо?

Его пальцы скользят по моим, и мое тело вспыхивает от жара. В его глазах светится извинение и, по-моему, даже сожаление. Так что я понимаю, о чем он станет говорить, когда вернется. Он собирается рассказать о своих чувствах к Жюли.

Я старательно натягиваю на лицо улыбку. Мне не хочется, чтобы он думал, что я расстроена. Хотя наши с ним отношения были обречены с самого начала.

– Хорошо, – шепчу я.

Он смотрит мне в глаза, но я опускаю взгляд, чтобы ничем не выдать свои чувства.

– Я вернусь так быстро, как только смогу, – говорит он.

Его пальцы выскальзывают из моей руки, и я невольно сжимаю их, когда он ныряет в низкий дверной проем.

А затем исчезает.

Горло стискивает так сильно, что тяжело вздохнуть.

Жюли бросает на меня презрительный взгляд.

– Ты ужасно жестока, раз искушаешь его, когда все, что тебе хочется, – это лишь убить его. – Ее тело вновь сотрясает дрожь. – Я видела вас двоих в камере шахты. Вы собирались поцеловаться.

Я смотрю на нее, удивившись внезапному перепаду настроения и застывшему выражению лица. А затем пытаюсь представить, какую Жюли всегда знал Бастьен. Пытаюсь разглядеть в ней девушку, какой она могла стать, если бы ее отец не умер.

– Неважно, как сильно ты меня ненавидишь, Жюли, но поверь – я никогда не убью Бастьена. Даю тебе слово.

Мне хочется спасти его от горькой судьбы, но мы обманывали самих себя. Не существует способа разорвать связь наших душ. И я знала это с самого начала.

Она усмехается.

– Твои слова ничего не значат.

Я втягиваю воздух, чтобы успокоиться. И тут понимаю, что мне нужно сделать сейчас.

– А если я пообещаю оставить вас навсегда? Ты мне поверишь?

Злость Жюли слегка успокаивается.

– Ты бросишь Бастьена? Но почему?

Потому что ты его единственная.

– А разве ты не бросила бы человека, который держал тебя в плену?

Ее тело вновь дрожит. Она все еще не отошла от ранения. А я лишь усугубляю ее состояние.

Я поворачиваюсь к Марселю.

– Мы можем поговорить снаружи?

Его брови приподнимаются.

– Конечно.

Он выходит следом за мной из комнаты, и я отхожу подальше от стены из черепов.

– Ты всегда хорошо ко мне относился, – понизив голос, говорю я. – Вот почему я надеюсь, что ты поможешь мне и в этот раз. У меня уже есть кости благодати, но мне нужна еще и костяная флейта.

С его губ срывается нервный смешок.

– Тебе придется спросить про нее у Жюли. Если я отдам тебе флейту без ее ведома, она прикончит меня во сне.

– Но разве тебя не злит, что ее чуть не убили? А ведь отдав мне флейту, ты сможешь отомстить Скованной душе, которая причинила твоей сестре боль.

– Но как?

– Мертвых нельзя убить, их можно лишь переправить в Загробные миры. – Я наклоняюсь к его уху. – Ты должен знать, где она прячет ее.

Уголки его губ подрагивают, пока он потирает мочку уха.

– Мы можем поговорить об этом, когда вернется Бастьен? Не думаю, что он простил меня за то, что я позволил тебе украсть мой нож.

– Бастьен лишь обрадуется, что ты отдал мне флейту. – Слезы наворачиваются на глаза, когда я произношу его имя. Но я старательно смаргиваю их. – Я могу разорвать связь наших душ, если сыграю на ней другую мелодию.

Марсель напрягается.