Книга Талантливая мисс Фаруэлл, страница 17 – Эмили Грей Тедроу

— У вас есть прайс-лист? — произнесла она громче, чем хотела. Она вычитала эту фразу в «ArtNews». Или сначала нужно спросить: «Работы не проданы?» Черт, уже поздно.

Парень протянул ей кожаную папку, в каких подают меню. Цены намного выше, чем ожидала Бекки, но все же в пределах ее депозита в «Кэпитал девелопмент». Так ли уж нравятся ей именно эти картины? Ну… если честно — нет. Впрочем, не важно. Просто стратегическая покупка — как вложение. Она много читала о Фишле. Его картина — именно то, что ей нужно, у искусства тоже есть «голубые фишки» — они всегда будут в цене.

Парень отвлекся на кого-то другого, и Бекки подошла к тощей женщине, которая внимательно слушала пожилую пару в одинаковых очках. Они, перебивая друг друга, рассказывали какую-то длинную историю. Наконец женщина заметила, что ее хотят о чем-то спросить, сделала супругам знак: «Извините» — и дежурно улыбнулась Бекки.

— Вам помочь?

— Да. Я хочу купить картину Эрика… — Бекки не стала произносить фамилию, указала на стену. — Средняя. Я имею в виду — среднего размера.

Галеристка улыбнулась ей широкой, довольной улыбкой. Как будто Бекки похвалила ее серьги.

— Одну минуту. — Она повернулась к пожилым супругам, и они тут же продолжили свою историю. Бекки немного растерялась. Что такое? В ее мечтах слова «Я хочу купить» вызывали волну возбуждения и почтения. Она переминалась с ноги на ногу, не понимая — нужно подождать, пока они закончат разговор? Или подойти и потребовать? Разве ей не должны дать заполнить какие-то документы? Или хотя бы предложить чашку кофе? Моментально вспотев и смутившись, она почувствовала себя так, будто стоит здесь, посреди зала, в своем дурацком пальто.

Наконец женщина расцеловалась со своими собеседниками и с улыбкой смотрела им вслед, пока они медленно выходили в переполненный проход. Затем повернулась к Бекки.

— Да-да, сейчас. Давайте присядем на минутку.

Бекки осторожно присела рядом с женщиной на квадратный пуф. Та представилась: Лори Левин.

— Меня интересуют небольшие либо средние…

Лори прервала ее:

— Напомните мне, где я вас видела?

— Ну, я не…

— В Берлине, на пятидесятилетие Роджера? Нет, вас там не было. Подождите, я сама вспомню… На занятиях по йоге? Не на дне рождения Биби, потому что я тогда уезжала в Милан…

— Мы не встречались, — твердо сказала Бекки. — Я хочу купить Эрика… Эрика, э-э…

— Фишля, — произнесла Лори, все еще размышляя. — В прошлом месяце у Ларри, да? Или на Форуме искусств… о, еда у них просто кошмар! Помню, Эрик с Эйприл сразу после этого пошли в ресторан.

Бекки молчала.

— Вы местная? Из Чикаго? Вас нет в списке наших клиентов. Фаруэлл. Фару-элл…

Список клиентов?.. До Бекки начало доходить.

— Это все забронировано, на несколько месяцев. Для коллекционеров. Понимаете?

— Вы имеете в виду… все три картины? Но в каталоге не было никакой пометки.

Лори с широкой улыбкой коснулась колена Бекки и, подавая знак своему коллеге, произнесла:

— Трей может добавить вас в список рассылки. Очень рада, что вы нас посетили.

Момент ускользал, Бекки запаниковала.

— А сколько, ммм… По какой цене ее забронировали?

Лори удивленно взглянула на нее.

— Я могу предложить на десять процентов больше, — сказала Бекки. И тут же поняла, что совершила ужасную бестактность. Даже Трей, казалось, отодвинулся от нее. Лори медленно встала с пуфа и направилась навстречу другим посетителям. Как будто лучшее, что можно сделать в такой ситуации, это поскорее обо всем забыть.

Два часа спустя Бекки пила уже второй коктейль в кафе на западной стороне зала. Пила через соломинку, однако в бокале убывало довольно быстро. Пучок с шиньоном съехал на бок и обвис. Стереосистема за стойкой второй раз за полчаса включила «Cherish» Мадонны. Бекки сидела спиной к выставке, демонстративно игнорируя соседей, которые громко говорили на немецком или еще на каком-то языке, попивая шампанское из пластиковых фужеров.

Незнакомый мужчина легонько постучал по стойке, желая привлечь внимание Бекки. Заглянул ей в лицо.

— Жалеешь о покупке? — спросил он по-английски. — Или упустила хороший шанс?

Бекки смотрела на него, покусывая соломинку. Высокий, лет пятидесяти, рубашка в полоску. Фиолетовый нагрудный платок и несколько колец на руке — наверное, гомик.

— И то, и другое, — ответила она, встряхнув бокал. Лед тихонько звякнул.

— Давай помогу. — Мужчина присел на табурет рядом с ней и махнул рукой официанту: «Повторите». — Похоже, у тебя был трудный день. Расскажи папочке.

Бекки фыркнула. А почему бы и нет?

— Я думала, делаю все как нужно, но… есть правила, о которых тебе не говорят, понимаете? Для кого-то одни правила, а для кого-то — другие. Почему так?

Мужчина поднял руки ладонями вверх.

— Кто вы?

— Ты думаешь, я один из них? Для кого эти особые правила? Вовсе нет.

— Ну, и не такой, как я, — пробормотала Бекки, глядя в свой бокал. Соломинку она сгрызла.

— Я Фредерик Паллизер. — Он сделал паузу.

Что, она должна его знать?

И не надейся, «папочка». Мы незнакомы.

— Хотя здесь меня чаще называют Мак.

— Меня зовут Ребекка Фаруэлл, но все обращаются ко мне…

— Риба, правда?

Бекки уставилась на него. Он что, про Рибу Макинтайр, певицу кантри? Не может быть!

— Вы действительно немного похожи. — Он очень музыкально напел несколько тактов хита Рибы «You Lift Me Up To Heaven».

Сюрпризы на сегодня не закончились?

— Ладно, зовите меня Риба, — кивнула Бекки. — Скажите, Мак: что нужно сделать, чтобы купить картину, которую очень-очень хочется купить? — Собралась что-то добавить, однако не выдержала и расплакалась. Отхлебнула из бокала.

— О. — Голос Мака звучал уже по-другому, игривость исчезла. — Что случилось?

И она рассказала ему все, путано и не по порядку; ей было ужасно стыдно, однако Мак внимательно слушал. Хмурился, иногда прерывал ее, задавая вопрос. Как только она произнесла имя Лори Левин, он пробормотал: «О боже». А когда Бекки поведала, что пыталась перебить цену зарезервированных картин Фишля, он ее остановил.

— О нет! — Мак приложил палец ко лбу. — Как ты могла, моя милая Риба!

— Да, — жалко прошептала Бекки. Мак накрыл ее руку своей, и она опустила на нее голову, уткнувшись глазом в одно из его колец. — Как она на меня посмотрела!

— Ну что ты, перестань. — Бекки рыдала до тех пор, пока Мак мягко, но решительно не вытащил руку из-под ее мокрого лица. Подал ей чистый душистый носовой платок (хотя сначала вытер им свою руку).