Книга Талантливая мисс Фаруэлл, страница 24 – Эмили Грей Тедроу

— Да, я поняла, — сказала Бекки.

Их мама иногда работает в офисе, что-то там делает (странно — дети не знали, что именно), и еще официанткой в кафе. Няня ушла в последний момент — «Она учится на космонавта», — серьезным голосом сообщила Фрида, — и поэтому сегодня вечером они долго ехали в машине и приехали вот сюда.

Бекки кинула припрятанную «4+».

— Так нечестно! — закричал Пол.

— Очень даже честно.

Фрида занялась своими цветными мелками, поэтому Бекки ходила и за нее.

Пол поворчал, затем хотел сделать ход, однако Бекки его остановила.

— Прибереги. Подожди, когда буду ближе к Уно, тогда и выложишь.

— Ой. Да. — Он вдруг вскочил, нечаянно смешав карты. — Фрида! Что ты делаешь, дурочка? Она тебя убьет!

Небольшая потасовка, громкий рев, слезы… Бекки не собиралась все это слушать. Разняла детей, успокоила Фриду — как только родители выносят плач и прочее? — и наконец поняла, в чем дело: пятилетняя Фрида взялась раскрашивать мелками («Пачкает», — сплюнул Пол) листы бумаги, которые вытащила из черной папки на резинке. Бекки осторожно вынула их из липких рук девочки. Это были копии резюме. Вместе с ними в папке лежали фотографии; Бекки тут же подняла папку повыше, чтобы Пол не дотянулся.

— Не бойся, мне можно. Это вашей мамы? Она художник?

— Она меня тоже фотографировала, — сообщила Фрида.

Бекки присела на радиатор и стала перебирать фотографии. Мужчины и женщины, обыкновенные обитатели пригорода, в парадной одежде, с различными предметами в руках — они их держали, как монарх держит скипетр. На фоне гаражей, деревенских кухонь; самое разное выражение лиц: смирение и спокойствие, смущение, застенчивая гордость.

— А вот мой футбольный тренер, — произнес Пол, дыша Бекки в ухо.

— Какого размера она их печатает? В каких редакциях? — Дети непонимающе на нее смотрели — ну да, откуда им знать? Бекки отложила в сторону аккуратную распечатку и копии общего описания:

«На стыке — домашний реализм и фантазия. В этих работах мне хотелось показать, сделать видимыми скрытые конфликты привычного уклада жизни и неожиданных событий, разное восприятие мира у мужчин и женщин, разную психологию и…»

Взяла в руки резюме их матери. Трейси Монктон. Хантер-колледж, затем еще год учебы в Колумбийском университете на степень магистра изящных искусств (недоучилась), выставки фотографий в университете Массачусетса и Род-Айлендской школе дизайна.

Бекки вернулась к фотографиям и в тот момент, когда сама Трейси Монктон вновь появилась на кухне, как раз одну из них рассматривала.

Дети бросились к матери. Локтем она придерживала пальто, а в руках держала два бокала с янтарной жидкостью. Трейси поцеловала ребятишек в макушки, взглянула на раскрытую папку на коленях у Бекки и протянула ей один бокал.

— Шотландский виски. Я задолжала вам несколько порций, но Ахмад дал мне только две. Ну-ка, банда, поднимите все с пола. Между прочим, меня зовут Трейси. А то мы не познакомились, когда я наняла вас в няни.

— Риба, — произнесла Бекки. — Эти фото…

— …никого не интересуют, — продолжила Трейси, отодвигая ногой в сторону стопку карт «Уно». — Я никто. Старший помощник младшего дворника. — Она сделала большой глоток. — А вы здесь работаете?

— Нет, я… Кто ваш агент? В какой студии печатаете фото?

Трейси устало рассмеялась. Забрала у Бекки папку и положила ее в сумку вместе с книжками-раскрасками и бутылками с водой. Фрида вцепилась ей в руку и тихонько хныкала, посасывая большой палец. Бекки посмотрела на часы — опоздала на открытие.

— Не хотите поужинать вместе? — Увидев, как у Пола загорелись глаза, добавила: — Позвольте вас угостить. Я приехала из Чикаго и завтра уезжаю, я коллекционер… Ну, у меня в коллекции пока нет фотографий, однако я хотела бы узнать больше о ваших работах.

Трейси, присевшая на корточки, подняла на нее глаза.

— О моих работах?

— Как насчет пиццы?

— Ура! Пицца!

— Нам нужно домой. Уже поздно, на мосту будут пробки.

— Мама!

Но Трейси не стала слушать ни Пола, ни Бекки, а та во все глаза смотрела на официантку: вьющиеся волосы, длинные руки и ноги, четкие движения — как она наводила порядок на кухне, успокаивала Фриду, пила виски. Она была такой… обыкновенной. Как любая из мам, ожидающих детишек возле начальной школы Пирсона, — тех, что выкуривают по сигарете и болтают друг с другом, коротая время и поглядывая на часы. Как ей в голову пришли эти образы? Футбольный тренер в богато украшенной короне, с бейсбольным мячом на раскрытой ладони?

Бекки буквально за пару минут мысленно перебрала всех художников, которых когда-либо встречала — в кафе и суши-барах Чикаго; тех, кого Мак и его тусовка терпели, но в основном игнорировали. Был ли кто-нибудь из них похож на Трейси? Например, имел детей?

— У вас есть визитная карточка? — Они уже надели пальто. Бекки вдруг ощутила прилив энергии.

— Ха. — Трейси достала из большой сумки открытку. — Возьмите три. Или тридцать! Видит бог, их никто не берет. Пойдемте, детки. Еще раз спасибо, э-э…

— Риба, — помогла ей Бекки, впившись глазами в открытку — часы работы студии, сроки изготовления фотографий. Когда она подняла глаза, Трейси с детьми уже ушли.

Это был ее последний вечер в Нью-Йорке. Бекки выпорхнула из такси, остановившегося на улице Лафайет, и пошла на север. Пересекла все переулки Хьюстона, побродила возле нью-йоркского университета, пока сообразила, как добраться до 3-й авеню. Оттуда до квартиры Фернанды оставалось всего пара миль, и Бекки, проходя квартал за кварталом, почти не чувствовала, как сильный ночной ветер порывисто дует ей в спину.

Она мечтала. А что, если остаться? Начать все сначала здесь, в Нью-Йорке? Просто покупать и продавать, и не испытывать постоянного напряжения, связанного с ее Предприятием? Без этого самого Предприятия?

Бекки быстро шла мимо закрытых ставнями витрин магазинов, где продавали краски, здоровую пищу и кучу других вещей. Обходила психов, разговаривающих сами с собой, уворачивалась от мусора, сметаемого ветром с бордюров. Волосы падали ей на лицо.

Боже, как было бы замечательно! Жить только одной жизнью. Оставаться… кем? «Рибой», — подумала она. Не Бекки Фаруэлл, звездой и протеже Пирсона, вундеркиндом и любимицей жителей маленького городка.

«Может быть», — сказала она себе, остановившись на минутку взглянуть на экзотическое меню в витрине китайской закусочной. Эта мысль легким ветерком пронеслась у нее голове. Она наслаждалась ею; представляла себе, какой могла быть жизнь здесь: легкой и свободной! Взволнованная новой идеей, шла дальше на север.

И не переставала думать об этом, даже когда позднее согласилась лечь в постель с Фернандой, уступив ее настойчивости, гладким рукам и потоку ласковых слов на португальском. Легко отдавать, когда тобой владеет мечта.