Книга Факультет бытовой магии, или Проклятие истинной любви, страница 122 – Мария Лунёва

— Если это случится — сдохнет прямо здесь.

— Она сильная, может и выжить, — услышав это от бывшего ректора, схватилась за эту мысль, как за спасение.

— Значит, зальём ещё раз. Но если окочуриться, то придётся разыграть несчастный случай.

— Да скинем с башни, и все дела, мама. Сейчас важно понять, действует ли зелье или она притворяется. А то выгорит, и не поймем.

Мысленно улыбнувшись, я призвала на помощь свою сущность. Захихикав в моей голове, она взяла контроль над моим телом в свои руки. Ну давай, спасай меня родная.

— Хи-хи-хи, — услышала я знакомый пакостный смех.

Распахнув глаза, обвела этот чёрно-белый мир, будто чужим взглядом. Мою кожу стремительно покрывала тьма. Она словно плотный туман укутывала и скрывала не только моё тело, но и душу, всю ту боль, что я испытывала сейчас. Становилось легче, страх отступал.

Кто бы знал, что чёрная магия такая ласковая и мягкая. Будто мать она убаюкивала и утешала.

— Хи-хи-хи, — а вот её гадкий смех казался зловещим. Правда, не мне.

— Мама, — взвизгнул Андрэ.

— Что это? — ага и Портовски впечатлилась.

Взглянув на неё глазами своей сущности, пакостно усмехнулась.

— Учись быть настоящей тёмной, выскочка, — съязвила тьма, вернув госпоже «Не до учителю» её же реплику. — Хи-хи-хи.

— Я видел эту дрянь однажды в женской башне, — выдохнул Валевски.

Оттолкнув разинувших рты магов, я соскочила на ноги и, всё так же хохоча, уселась на широкий дубовый стол. Внутри меня в животе горело пламя, причиняя дикую боль.

Проклятое зелье.

Спрятавшись под маской своей тьмы, я корчилась в агонии.

— Сюрприз, сюрприз! — загоготала моя милая доброжелательная сущность. — А кому мы будем откусывать голову в первую очередь? А? О, Андрейка, в попе батарейка — местный дурачок, — тьма захлопала в ладоши. — А ты мамке рассказал, как на тушёнку налегал? А в ней не рябчики румяны и не устрицы лиловы, а здоровое вымя коровы!

Сущность раздвинула руки в сторону, будто желая продемонстрировать размеры того самого вымени.

«Не наговаривай, — простонала я, — нормальная там тушёнка»

— Хи-хи-хи! — вырвалось из моего рта.

— Что она несёт? — глаза старухи Валевски стали до неприличия круглы.

— А ваш Андрейка скупал селёдку и клал её сырой на сковородку!

Трясясь в ознобе от боли, я всё же оценила рифмованные шутки своей тьмы.

Ну, ужас же! Не поэт она у меня.

Ой, не поэт.

Хотя всё же молодец. Не падает в грязь лицом!

А мне становилось хуже.

— Почему не действует зелье? — Элоиза трусливо отступала к двери. — На нём же проклятье!

— О! Простите-простите! — тьма снова развела руки в стороны, готовясь заключить в объятья присутствующих. — Забылась немножко. Так, кого отлюбить первым? Становимся в очередь! Только за сохранность жизни я не отвечаю. Хи-хи-хи!

Нафталиновая кошёлка и вовсе за сердце схватилась.

— Андрэ, мальчик мой, ты мне что-то не рассказал об этой девице? Что я вижу! Она же истинная тёмная ведьма. Истинная!!! Это не просто девка с каплей магии в крови и слабым сереньким даром, а… Ведьма!

— О да! Правильно лепечешь там, старушенция. Видишь, какая я вся уникальная! — сущность резвилась вовсю.

«Как бы не сдохнуть» — простонала я, боль в моём животе нарастала.

Судорогой сводило пальцы, выламывало руки и ноги в суставах. Так хотелось сжаться в комочек и зарыдать.

Тьма становилась гуще, плотнее, словно непробиваемый кокон. Она убаюкивала, жалела. Я ощущала это на подсознании.

И от понимания, что я не одна страх отступал. Кулон на моей груди то разогревался, то становился холодным как лёд. Даже в окружающей меня тьме, я видела мерцание голубого камешка.

— Вот, значит, как, — старуха оскалилась, — недооценила я тебя, человечка, в прошлый раз. Ну ничего, теперь у нас будет время познакомиться поближе. Тёмная ты или нет, а зелье своё возьмёт.

Я вынырнула сознанием из омута боли и снова взглянула на эту мразь.

Меня замутило. К горлу подступил жёлчный ком.

«Меня сейчас вывернет наизнанку» — стоило этой мысли прийти в голову, как сущность, радостно соскочив со стола, подтащила моё тело к старухе и раскрыла искривлённый рот… А дальше мне стало определённо легче. И пакости во мне меньше.

Да-да, как бы ужасно это ни звучало, но часть зелёной проклятой жижи мой организм изверг обратно прямо в рожу великосветской нафталиновой моли.

Это того стоило. И «фу», и «ха» одновременно.

Она так и замерла, облитая мутной болотной жижей.

— Вот возьмите обратно, госпожа Нафталиновая старушенция. Оно дорогое же, хи-хи-хи!

— Ой, фу, — Элоиза сделала ещё пару шагов к двери.

— Что? — возмутилась тьма. — И вам, учитель, зелья отлить? Подходите, во мне его ещё много.

Взвизгнув, Портовски сделала всего одну ошибку — отворила запертую дверь и рванула с ором по коридору.

— Какая прелестная идиотка! — прокомментировала её забег моя сущность.

— Андрэ! — рявкнула карга.

— А позняк метаться, господа маги. Так что вы там говорили про прошлый раз? Выходит, правду мне рассказали — была у меня любовь с этим усатым мерзким тараканом, — сущность сымитировала очередной рвотный позыв. — Так кого я там родила…

Тьма говорила и говорила, а я, ощущая спазмы в животе, осознавала, о чём она толкует.

У меня был ребёнок от этого гада.

«Злата» — шепнуло мне подсознание.

И в этот момент все пазлы наконец сложились в цельную картину.

Моя родственница из будущего.

Старшая дочь ректора.

Как же я раньше этого не поняла. Она так много сделала для меня. Так переживала, тряслась. Даже кулон со своим даром отдала, лишь бы выдернули меня из прошлого.

Такое я сама могла сделать только для одного человека — собственной матери.

Преодолевая жар агонии, я всего на несколько секунд задвинула свою тьму назад и взглянула в глаза Валевски.

— Ты мне, Андрейка, ответишь за мою девочку, — мой голос дрожал, но при этом он немного пугал даже меня. — Я тебя везде достану и пока не опущу на самое дно, не успокоюсь. Травили вы меня. Её уничтожить пытались! Что же тебе будет хуже. А зелье… Ничего, переварю из вредности.

Улыбнувшись через силу, я снова призвала свою бойкую сущность.

«Постарайся вырваться из кабинета»

«Идут, хозяюшка, идут. Я слышу тьму того, кто нам любим»