Книга Шторм, страница 36 – Акулина Вольских

Повернула голову и немного отшатнулась. Марк спит рядом, дышит мне в шею, отчего та покрывается мурашками, а свою тяжеленную руку сложил мне на грудь.

Кажется, я начинаю вспоминать что было ночью. И наш разговор с Марком, и всё, что было после него, и то, как вопила в трубку Брук, когда я написала, что не приду ночевать в отель. Мда, с Брук ещё предстоит непростая встреча. Со всем остальным, вроде, ясно.

Я выскользнула из под руки Марка, спустилась с кровати, взяла свои вещи и ушла в ванную комнату, чтобы хоть немного привести себя в порядок. Волосы были ещё немного влажными после ночного душа. Я улыбнулась в зеркало самой себе. Румянец так и не сошёл, губы припухли, глаза светятся, как ксеноновые фары. В целом, вид довольно глупый. Но мне наплевать!

Я умылась, кое-как пригладила растрëпаные волосы, почистила пальцем зубы и оделась. Когда вышла обратно в номер, Марк уже проснулся и довольно потягивался в кровати. Повернулся боком и приподнялся на локте.

— Я уж думал, ты сбежала, — с ехидно улыбкой сказал он.

— Испугался или обрадовался?

— Испугался, конечно. Чуть было записку не начал искать.

Я усмехнулась.

— Неет, как спонсор ты меня не интересуешь.

— Ммм, а как кто интересую? — он улыбнулся с прищуром, поймал меня за руку и потянул на себя.

Я плюхнулась на кровать рядом с ним, нечаянно пихнув его локтем в живот. Марк глухо ойкнул и перекатил меня на спину, нависнув надо мной.

— Ну так что? В прошлый раз ты говорила, что я не интересую тебя ни как друг, ни как спонсор, ни «тем более», как мужчина. Мы с тобой уже подружились. Вариант со спонсором отбросили по твоей инициативе. Остаётся последний и самый любопытный. С ним пока не ясно.

Я закусила нижнюю губу и расплылась в улыбке.

— Может быть, я передумала.

— «Может быть»?

— Может быть.

— Нуу, мне теперь хотя бы понятно, откуда взялось это «тем более». А то, знаешь, немного обидно было.

— Вообще то, я думала, что ты — женатый человек, который готов изменить жене с первой встречной. Ещё легко отделался.

— Так ты поэтому на меня рычала?

— И поэтому тоже.

— А почему нельзя было напрямую спросить?

— Как ты себе это представляешь, зная всю предысторию?

— Мда… — протянул он, поджав подбородок. — Об этом я не подумал.

— Вот. А главное, зачем? Я же была уверена, что сделала правильные выводы. Был один момент, когда засомневалась, но потом услышала тот разговор…

Марк нахмурил брови.

— Какой разговор?

— Ты говорил с кем-то перед тем, как мы поехали играть в мини-гольф, — пояснила я.

Он задумался, вспоминая. Потом кивнул и повернулся ко мне.

— Ну. Допустим, говорил. И что?

Я начинала заливаться румянцем ещё сильнее. И зачем мы завели этот разговор.

— Ты сказал несколько фраз… И было похоже, что ты говоришь с… девушкой.

— Ты слышала только то, что говорил я? — уточнил мужчина.

— Да.

— И снова сделала поспешные выводы. Кайли, это был разговор по работе. С человеком, с которым я говорил, меня связывают определенные чувства… — он иронично откашлялся. — Но от романтических они далеки. И давай договоримся на будущее, что когда в твою голову заберётся очередной червяк сомнения, ты сперва спросишь у меня, как есть на самом деле? Пока, причинно-следственные связи ты выстраиваешь из рук вон плохо.

— Эй! — я легонько стукнула его рукой в грудь, потом притянула к себе и поцеловала.

Давно ждала, давно хотела попробовать его губы. Он отвечал мне, мягко, неторопливо, чувственно. Плавно оторвался от губ и опустился к шее. Как такое бывает? Каждый поцелуй, как маленький фейерверк внутри меня. Он чуть коснулся, а дрожь уже не унять.

— Я вчера шла сюда, чтобы попрощаться, — вдруг выпалила неожиданно даже для самой себя.

Марк оторвался от меня, приподнялся заглянул мне в лицо.

— И?

Ни намека на улыбку. Серьезно смотрит и ждет. Волнуется?

— Я долго жила по собственным принципам, выстроенным постулатам. И в той ситуации… Которую, как выяснилось, я сама и создала… — я нервно хихикнула. — Не сделать этого означало бы предать саму себя.

Мужчина немигая смотрел в мои глаза. Заговорил тише:

— И ты бы смогла уйти?

Все то, что так долго лелеяла и взращивала в своëм сознании, казалось сейчас незначительным. Я корила себя за это увлечение, презирала, ненавидела, но всё равно тянулась к нему обеими руками, всем нутром, мыслями. Устроила в собственной душе такой ураган, который захлестнул волной и напрочь снёс все ориентиры, нещадно раскурочил остатки совести и бросил на произвол судьбы посреди бездны, этого синего омута глаз моего Нелея.

Я помотала головой.

— Не смогла.

Предала. Саму себя. И не жалею

Марк снова принялся целовать меня, а я таяла под его натиском.

Мой желудок издал звук, похожий на рычание адских псов из Преисподней, и Марк рассмеялся и начал подниматься.

— Ууу, надо заказать завтрак. Пока ты всю округу не перебудила.

Я схватила с кровати подушку и кинула в него. Он пригнулся. Но учитывая предыдущий опыт, я целилась чуть ниже и разразилась дьявольским смехом, когда «торпеда» угодила в цель.

— Точно, горгулья, — он улыбался, а я схватила вторую подушку.

— Мало тебе?

Марк, смеясь, поднял трубку внутреннего телефона отеля, позвонил в ресторан и заказал завтрак в номер. Через двадцать минут нам привезли на каталке две больших тарелки, прикрытые стеклянными полусферами. Запах кофе из кофейника довел практически до голодного обморока.

Мы ели молча. Практически не сводя друг с друга глаз. Улыбались. Иногда смеялись друг над другом.

Меня снова отвлекла песня про пирог. Я положила вилку, вытерла салфеткой рот и принялась сосредоточенно искать в сумке свой телефон. Марк одобрительно кивнул.

— Мне нравится твой музыкальный вкус.

Я приложила палец к губам, призывая его замолчать, и приняла звонок:

— Доброе утро. Получил моё послание?

Марк переменился в лице, а в динамике послышался недовольный голос Сатира:

— Это ещё что за чешуя?

— У меня для тебя сюрприз. Лови, — отключила звонок, быстро отправила по его номеру видео, несколько фотографий и приготовилась ждать.

Марк медленно поднялся с дивана и подошёл ко мне со спины. Сжал пальцами мои плечи и ткнулся носом в затылок. Я чувствовала, как он был напряжëн, чувствовала его злость.