Книга Вернуть Веру, страница 22 – Юлия Резник

Конечно. Я был бы последним ослом, если бы сейчас заупрямился. Собственно, я и так им был… В её глазах так точно. Да и в своих. Чего уж… Ну, не придурок ли?

- Пять минут, Ника.

Крутанулся на пятках и решительно зашагал прочь из ресторана. Хорошо хоть народу было немного. Все уже успели отобедать, а для ужина было рано. Фактически там и были только Ника со своим хмырем и еще два знакомых мне репортера за столом в углу. Но этим простительно. Этих и среди ночи могут сорвать, случись что интересное. И едят, когда выдается свободная минутка. А ведь я, кстати, тоже не ел!

- Ну? И что случилось? – спустя минут десять, не меньше, в монтажную заглянула Ника. Подперла стену спиной, сложила на груди руки. А потом и ноги скрестила, так чтобы основной вес приходился на здоровую. В общем, закрылась, как могла. А я только тут понял, что не придумал даже, чем бы ее озадачить.

- Вот… - выход нашелся сам собой. – Звонили шарики… Ты телефон забыла.

- И ты ответил? Хотя звонили мне?

- Кто-то же должен был принять сообщение о том, что их не найдется в нужном для съемки количестве.

Я нес полнейший бред. Ника ничего не сказала, но я это видел в ее глазах.

- Это все? Или будет еще что-то?

- Ты хоть с шариками вопрос реши.

- Решу.

- Замечательно. И постарайся в следующий раз в рабочее время заниматься работой, а не устройством личной жизни.

Ника сощурилась. И я подумал, что сейчас не миновать взрыва, но… Она резко кивнула и, оттолкнувшись задницей от стены, дернулась к двери.

- А тебе вообще не пришло в голову, что эта встреча как раз во многом и была продиктована интересами дела?

- Да что ты? Это какими же такими интересами?

- Следствие ведь наверняка уже получило доступ к данным обо всех детях, которым был поставлен диагноз СМА.

- И-и-и?

- Я надеюсь заполучить эту информацию тоже.

- И? Что это тебе даст?

- Возможно, нам удастся найти мать ребенка раньше, чем им.

Ника, наконец, отлепила взгляд от двери и повернулась ко мне в полупрофиль. Красивый, надо сказать. Изумительная линия скул… Идеально вылепленные губы без следа косметики, а ведь утром они были накрашены. Любовник съел?

- Окей. А зачем нам это, не расскажешь? – тряхнул головой, отгоняя от себя ненужные мысли.

- Расскажу! – Ника похромала через кабинет и без приглашения уселась в стоящее напротив меня кресло. – Думаю, никакая она не пропащая.

- Начинается…

- А ты сам подумай!

- Я думал об этом тысячу раз, Ника. Нормальные матери не бросают своих детей. Все. Точка.

- Даже если у нее не было выхода?

- Выход есть всегда.

- О, да брось! – вспылила-таки… Не сдержалась. Хотя до этого владела собой на зависть. – Послушай, я подняла статистику. В подавляющем большинстве случаев детей бросают сразу в роддоме. Вот скажи мне, зачем кому-то воспитывать ребенка почти два года, ночей не спать, а потом взять от него и с какого-то перепугу избавиться?

- А с такого! Нормального здорового ребенка воспитывать – это одно! Не забывай, что такой диагноз, как у Дашки, ставится далеко не сразу. А если наша кукушка из какой-то провинции, то дай бог, чтобы провинциальные врачи его вообще поставили! В записке что было написано, кроме имени и даты рождения? Правильно! Диагноз. Это тебе ни о чем не говорит?

- Говорит! Еще как говорит. Как раз о том, что матери ребенка было на него не все равно. Она же ухоженная была. Чистенькая вся… Сладкая. Ты где-нибудь видел таких в неблагополучных семьях?!

Что тут было сказать? И имело ли смысл? Раз уж Ника себе что-то вбила в голову. Если честно, я даже завидовал ее способности разглядеть что-то хорошее там, где я ровным счетом ничего такого и близко не видел. Я себе на ее фоне казался циничным просто до ужаса.

Я откатился в кресле к мини-бару. Достал бутылку Эвиан, свинтил крышку и отпил сразу половину. От холода, казалось, онемел мозг.

- Ну, что ты замолчала? Продолжай. Выкладывай свои соображения, раз уж начала.

- Я все время думаю об этой ситуации… И вот, к каким выводам пришла. Только не перебивай меня, окей?

- Без проблем. Я же сказал – выкладывай.

- Тебе не показалось странным то, что мать оставила ребенка  на съемочной площадке? Не возле больницы или полицейского участка, а именно у нас?

- Мало ли, что там в голове у этой дурочки творилось.

- О, нет! Мне кажется, что она как раз далеко не глупа. Сам посуди… Какой смысл подкладывать ребенка под дверь самого рейтингового канала страны?

- Привлечь к нему внимание?

- Или к его проблеме! Мать прекрасно отдавала себе отчет, что канал не упустит такой информационный повод! Я считаю, что в этом и был ее план.

- Чтобы Дашку показали по телевизору?

- Чтобы о ее проблеме заговорили, как минимум. А как максимум, чтобы на всю страну был брошен клич о помощи.

- Да, - все же был вынужден признать я. - Звучит все складно. Но какая у этой женщины была гарантия, что мы клюнем на эту наживку?

- Никакой! Просто ей нечего было терять! Неужели ты не понимаешь?! Ей нечего было терять… Она все поставила на кон! Все… Абсолютно. Даже свою свободу. Ведь когда выяснится, кто это сделал – ей будет грозить срок. Но она пожертвовала собой, чтобы у девочки появился шанс выжить! Чтобы у нее только появился шанс… Ну?! Что ты молчишь? Скажи что-нибудь.

Мне хотелось повторить, что она слишком долго продюсировала сериалы. И что в жизни… реальной жизни все совершенно иначе. Но у меня почему-то язык не поворачивался. Даже отшутиться не получилось, хотя с чем с чем, а с этим у меня вообще никогда проблем не возникало. Я обладал мгновенной реакцией. А тут… не знаю. Все, напротив, будто замедлилось. Я смотрел в голубые-голубые горящие глаза Ники, румяное в запале лицо, отмечал подвижную мимику, залипал на губах, которые она нетерпеливо поджимала в ожидании моего ответа, и… чувствовал, как глубоко-глубоко под ребрами становится все горячей.

- Значит, ты хотела добыть списки… - напомнил я.

- Ну, да! Это же очевидно…

- А ты отдаешь себе отчет в том, как это выглядит?

Зачем-то я протянул Нике свою бутылку, хотя правильнее бы было предложить ей целую. Тем более что в холодильнике хранился недельный запас. А она возьми, да прими эту чертову бутылку. Будто так и надо. Будто это нормально, что ее губы касаются горлышка, которого мои только что касались… Пожар в груди разгорался все сильней, жидкий огонь проник в вены, прокатился по телу и что есть силы ударил в живот.

- Как? – она опустила бутылку, потянулась за крышечкой, лежащей на столе, подняла ресницы и замерла передо мной, как кролик перед удавом. Четко уловив, что со мной происходит…