Книга Малышка для зверя, страница 30 – Дана Стар

– Ну, моя девочка, иди ко мне, – хищный оскал заиграл на коварных губах мафиози, когда мужчина иронично поманил меня указательным пальцем.

Всю дорогу от приюта до поместья я отчаянно надеялась, чтобы Зверев передумал, касательно нашей сделки. Но чудо так и не свершилось… Сейчас тот, кого я ненавижу даже больше бывшего мужа, завладеет моим телом, наплюёт в душу, растопчет и без того израненное сердце за считанные секунды.

На негнущихся ногах я направилась навстречу собственной горести, не смея возразить.

– Хорошо… Точнее, ты хороша! Даже лучше, чем я думал. М-м-м, словно конфетка. Нет, даже слаще конфетки! – ублюдок нервно схватился за галстук, продолжая валяться в подушках с широко разведёнными ногами, таращась на меня так жадно, словно на проститутку, литую из чистого золота. – Разденься, Настенька. Медленно. И попытайся сделать это сексуально.

Сглотнула. Прикусила губы до жжения.

Делать нечего. Никто меня не спасёт.

Я делаю один шаг к кровати, дрожащими руками пытаюсь нащупать пуговицы на груди платья, но не получается с первого раза. Не слушаются.

– Быстрее. Слишком медленно.

В глазах все плывёт, вертится, вращается. Паника перекрывает доступ к кислороду, а в комнате становится душно. Как в сауне.

– Можно мне выпить? – замечаю на барном столике бутылку коньяка.

Смеётся, гад надменный:

– Да ради Бога.

Залпом осушаю полстакана невыносимо едкой дряни, чувствуя, как бедный желудок спазмами сводит. Спиртное резко ударяет в голову и руки начинают с большей уверенностью расстёгивать пуговицы. Платье скользить на пол. На мне остаётся лишь кружевное бельё черного цвета и такого же цвета чулки.

– Ох, – Зверев восторженно присвистывает. – Твою ж… Ты прекрасна!

– Так, теперь меня раздень. Иначе, клянусь, прямо в одежде трахну!

Я присаживаюсь на край кровати. Сердце продолжает отбивать чечетку. Трясущиеся руки тянутся к галстуку.

Не могу… Не могу даже ни на секунду в глаза чудовищу глянуть! Боюсь. Ненавижу. Презираю.

Галстук падает на пол вслед за платьем. А когда мои пальцы невольно касаются шеи Константина, пытаясь расстегнуть дурацкие пуговицы, я с ужасом вижу, как его штаны в области паха утраиваются в объёме.

Он уже готов. Его властный член готов завладеть тем, что по праву принадлежит ему. Можно сказать, добровольно. Ведь пожизненное рабство я подписала себе сама.

Зверев застонал, не отрывая взгляда от полуобнажённой груди. А я… у меня слёзы на глазах градом выступили. И я не выдержала. Просто упала на пол, закрыла лицо руками, разрыдавшись от горя.

Потому что я не хочу его!

Лучше умру!

Но я даже умереть себе позволить не могу!

Кто тогда о Димке позаботится?

– Настя, Настенька. Ну ты чего? – горячие руки падают на красиво уложенные волосы, ласково поглаживая каждый локон.

– Боишься?

Не отвечаю, прячу лицо в ладонях.

Лишь рыдаю, рыдаю, рыдаю.

– Неужели я такой страшный?

Отрицательно махаю головой.

Нет. Просто я о другом мечтаю…

Тяжело выдыхает.

С минуту молчит, о чём-то усердно размышляя.

А затем – оглашает:

– Знаешь что, ты ляжешь здесь, а я в соседней комнате. Я вдруг понял, что не могу на тебя давить. Хочу, чтобы полюбила… А ты – обязательно полюбишь. Просто время нужно. Ты права! Что же это мы так сразу, в постель броситься решили? Точнее я решил. Даже не познакомились толком. Вот я идиот! По привычке, видать. Придурок я! Словно с шалавой обращаюсь. Сразу в койку! Ты ведь и вправду не такая как все мои бывшие потаскушки. Ты, Анастасия, слишком особенная для меня. Поэтому прости и спать ложись. Утро вечера мудренее.

После этих странных слов у меня словно второе дыхание открылось. Константин помог мне приподняться с пола, бережно растёр слёзы на бледных щеках, мило улыбнувшись:

– До свадьбы. Даю тебе время до свадьбы, чтобы привыкнуть. Поспим пока в разных спальнях, если сама не захочешь. Если что, я за стенкой буду. Но запомни… никто не должен узнать, что мы до сих пор холодны друг к другу. Иначе я авторитет в глазах семьи потеряю. И не только семьи. Мне ведь уже давно пора потомством обзавестись. Кровным. А детей всё нет и нет. Потому что девушку подходящую так и не нашёл.

Стоп.

А как же Алексей?

Ничего не понимаю!

Да псих он самый настоящий. Нечего тут понимать.

Наследника ему, видите ли, подавай.

От молодухи, причём.

Господи! И почему же всё настолько сильно запутанно.

Томно выдохнув, Зверев набросил на мои плечи шёлковый халат, подмигнул на прощание и удалился на свою часть территории.

– С-спасибо, – чуть слышно всхлипнула, не понимая, радоваться ли мне или плакать.

Пока можно и порадоваться.

Сегодня моя взяла.

Если бы не слёзы…

Случилась бы чудовищная катастрофа.

* * *

Этой ночью я так и не сомкнула глаз, потому что рыдала. Рыдала тихо. Горько. Безнадёжно. Уткнувшись лицом в подушку, обтянутую дорогим шелком. Надеюсь, мой персональный дьявол не слышал моих стонов. Исходя из рокочущего шума, доносящегося из соседней спальни, он уже давно как спал, безразлично похрапывая.

В конце концов, ближе к рассвету я уснула. А когда проснулась, поняла, что очень сильно хочу пить. Пришлось искать кухню.

Расчесав волосы, я набросила халат на тело и в коридор выскользнула, подсмотрев в соседнюю спальню. Никого. Лишь небрежно разбросанные подушки, смятая простынь, мужская одежда, брошенная прямо на полу. Выходит, Зверев-старший ни свет ни заря уж уехал.

Плотно прикрыв за собой дверь, я направилась на поиски кухни. Дом рассмотреть не успела, но мне казалось, словно я находилась на экскурсии в каком-нибудь роскошном замке-музее, где настолько всё было идеально, что я ни на секунду не переставала восхищаться богатым интерьером поместья, построенного, скорей всего, на результатах преступной деятельности, окроплённых не одним литром человеческой крови.

Задумавшись, я не заметила, как спустилась на нулевой этаж, судя по всему, заблудилась. Прошла до самого конца коридора, надеясь отыскать запасной выход, который мог бы вывести меня на кухню, как вдруг… почувствовала крепкую хватку в области живота. Кто-то неизвестный одной рукой схватил меня за талию, другой зажал рот, грубо толкнув в первую попавшуюся дверь, за которой находилось подсобное помещение. Испугавшись, я начала сопротивляться и брыкаться, так отчаянно, что даже не заметила, как шёлковый халатик слетел с левого плеча, открывая вид на глубокий вырез откровенного пеньюара.