Книга Маг при дворе ее величества, страница 18 – Кристофер Сташеф

Она начертила в воздухе сложную фигуру, приговаривая:

Чума, сифилис, гангренис —

Пусть отвалится твой...

— Нет! — взревел Стегоман, сделав бросок вперед и выпустив из ноздрей десятифутовый язык пламени.

Колдунья задрожала, но быстро превозмогла страх, сузила глаза и простерла руку к Стегоману.

О, ужасные горгульи.

Вам работа предстоит!

Попросить я вас могу ли?

Прилетайте, гули-гули,

И по адскому закону

Обратите-ка дракона

Вы в базальт или гранит!

Стегоман застыл на месте огромным комом глины. Глина медленно темнела, превращаясь в глыбу черного камня.

Мэт проворно столкнул принцессу в ближайшую яму и сам спрыгнул вслед за ней. От трансмутации углеродистой смеси в кремний могло произойти радиационное излучение, и он не хотел рисковать. Яма хоть какое, а укрытие.

Они услышали приближающийся голос Молестам:

— Вы от меня не спрячетесь, наглецы желторотые! Я вас из-под земли достану!

— Нельзя ли ее утихомирить? — спросила Алисанда.

— Попытаюсь, — мрачно ответил Мэт. Он покрутил пальцем, как будто просверливал невидимую пробку, и нараспев произнес:

Давно бутылочку вина

Не открывал мой штопор,

Но ежели идет война,

То позже выпью я до дна,

Ну а сейчас будь добр —

Верни старуху Молестам

Ты в землю. Пусть загнется там.

Испуганно вскрикнув, Молестам закружилась вокруг своей оси — все быстрее, все стремительнее, с отчаянным воем. Ее остроносые башмаки вонзились в землю, и она начала тонуть, как в болоте.

Мэт подумал, что, пожалуй, перегнул палку. Конечно, она была злой колдуньей, но для вынесения смертного приговора нужны веские доказательства. Поэтому он добавил еще одну строфу:

В Сибири есть страна Урал.

Там добывается уран,

На рудниках тепло и сухо —

Пусть под землей живет старуха!

С последним воплем Молестам провалилась сквозь землю.

Принцесса обессиленно прислонилась к Мэту. Он поддержал ее под локоть.

— Все в порядке. Теперь все в порядке. Она сгинула, а мы остались.

Алисанда, вновь обретя королевское достоинство, слегка отодвинулась от Мэта. Мэт не мигая смотрел на то, во что превратился Стегоман, и принцесса проследила за его взглядом.

— Ах, бедняжка! Несчастное животное!

Мэт направился к неподвижной глыбе.

— По крайней мере он не чувствует боли. Посмотрим, не можем ли мы что-нибудь для него сделать.

Принцесса, подобрав юбки, вылезла из ямы и присоединилась к нему.

— Что же можно для него сделать, господин маг?

— Не знаю, не знаю.

Мэт приложил к глыбе руку.

— Еще теплая. И какой вычурной формы! Ярчайший образец безвкусицы в скульптуре.

— Это ваш друг, а не скульптура, — напомнила Алисанда с укором. — Как вы его растопите?

— Растоплю? Нет, ваше высочество, дело тут не в том, чтобы растопить. Тут налицо онтогенез, повторяющий филогенез.

— Что-о?

— Ну, развитие индивида, повторяющее историю видов. Есть версия, по которой жизнь на земле произошла в результате выщелачивания химических элементов из камня.

— Какая чушь! — сказала Алисанда. — Даже дети знают, что жизнь сотворил Господь Бог.

— Да, но в отчетах умалчивается, каким образом он это сделал... Отойдите-ка подальше, ваше высочество. Не подвергайте себя опасности. Я попробую одно заклинание.

Принцесса хотела было что-то возразить, но раздумала и отступила назад, приговаривая:

— Прошу вас, будьте осторожны. Мне небезразлично, что с вами будет.

— Мне тоже, — рассеянно отозвался Мэт, уже обдумывая план действий. Он решил прибегнуть к языку не только поэзии, но и жестов. Упомянуть эволюционный процесс и Бога, подкрепив слова физическим символом — застыть изваянием, а затем, словно оживая, пошевелить вытянутой рукой и наконец задвигаться.

Набрав в легкие воздух, он приступил к делу.

Когда Господь, по роду их,

Ты создал рыб и гад морских —

Мир сохранил идиллию.

Прости, но вынужден и я

Из камня в щелочь бытия

Восстановить рептилию.

Онтогенез, филогенез —

О, йес!

Мэт выписал рукой волнообразную линию и затаил дух.

С таким треском, как будто начался ледостав, Стегоман медленно повернул шею. Потухшие глаза налились молочным блеском, в них наметились и выросли черные зрачки, тело задрожало по всей длине, меняя цвет из серого в темно-зеленый. Дракон прищурился и, зевая, проговорил:

— Что стряслось, Мэт? Во мне каждый мускул налит тяжестью и ноет.

Мэт перевел дух.

— Тебя, Стегоман, превратили в камень. Это первоначальное, естественное состояние всего живого.

— Да, припоминаю. — Дракон перестал зевать. — Сволочная ведьма наложила на меня заклятие. Ты ее, выходит, пересилил. — Особого удивления в голосе Стегомана не было. — Расскажи, как это у тебя получилось.

— В другой раз.

У Мэта вдруг подкосились ноги, он сел на траву, уронив голову на колени.

— Что с тобой? — прогромыхал дракон.

— Ему дурно? — заволновалась Алисанда. — Моли Бога, Стегоман, чтобы с ним ничего не случилось. Это было бы слишком несправедливо: он так храбро сражался с колдуньей и сотворил такие чудеса!

Мэт, качаясь, поднялся и прислонился к боку Стегомана.

— Ничего, ничего. Просто замедленная реакция на магию. Очень расходуешься.

— Но остается больше, чем отдано. — Принцесса тронула его за плечо и взглянула снизу вверх сияющими глазами. — Вы самый храбрый, самый доблестный из магов! Кто бы еще стал с опасностью для жизни опробовать новое заклинание, чтобы снять чары с товарища? Только достойнейший!

«Игра стоит свеч», — подумал Мэт.

— Как? Ты опробовал новое заклинание, чтобы вызволить меня? — испуганно продребезжал Стегоман.

— Пришлось. — Мэт пожал плечами. — Из старого как-то ничего не подвернулось.

— Отныне я твой верный соратник, — твердо сказал Стегоман. — В любой опасности я буду с тобой. Но как все же это тебе удалось?

— Новинка есть новинка. — Мэт не стал напоминать, что он, как выходец из иной культуры, располагал большим арсеналом заклинаний, чем средний здешний маг. — Всегда производит впечатление.