Книга О смертельных схватках и их победителях, страница 38 – Елена Звездная

Почему-то накатило чувство жгучей обиды и я резко ответила:

— Вы сами в них в свое время погрязли!

Слегка поморщившись от моего восклицания, Гаэр-аш спокойно ответил:

— У меня была цель, стоящая даже такого.

— У меня она тоже есть! — напомнила срывающимся голосом.

Ректор возразил глухим:

— Я любил эту женщину, ты подобрала приблудного зомби.

Даже говорить ничего не стала, хмуро глядя на Гаэр-аша. Он вопросительно вскинул бровь в ответ. Я продолжала молчать. Ректор усмехнулся и демонстративно расслабился в кресле, недвусмысленно намекая, что у него еще масса свободного времени, а проситель тут к слову я. Пришлось к этим самым словам и перейти:

— Я люблю Гобби, и он не приблудный, он просто зомби. И…

Гаэр-аш резким движением поднялся. Прошел к стене, протянув ладонь несколько секунд стоял молча, а затем… затем я почему-то спросила:

— А почему я сейчас могу разглядеть заклинания некромантов только с закрытыми глазами?

— Это очень сложный вопрос, Риаллин. Я могу ответить кратко и точно, но в этом случае ты повторно впадешь в истерику, а на вторую твою истерику времени нет.

Такая отповедь обидела. И я зло ответила:

— Я не истеричка, лорд Гаэр-аш.

Пожав плечами, глава Некроса насмешливо произнес:

— Ладно. У тебя глаза мертвых.

Это очень хорошо, что я сидела. Это даже замечательно. Это…

— Что?! — голос упал до сиплого шепота.

Обернувшись через плечо, Гаэр-аш со своим издевательским спокойствием пояснил:

— Ты видишь магию так, как ее видят мертвые. Особенность магии Смерти.

Резко выдохнув, я раздраженно проговорила:

— Знаете ли, вторая фраза гораздо более щадящая, нежели первая. И да — после заявления, что у меня мертвые глаза, действительно можно впасть в истерику!

— А я предупреждал, — усмехнулся ректор, и вывел знак семи печатей.

Запрещенный знак. Им обычно самую неспокойную нежить упокаивают.

— Магия Смерти передается по крови, — неожиданно продолжил Гаэр-аш. — Я не знаю где Тадор Шерарн взял кровь столь сильного мага Смерти, чтобы застраховать тебя от выгорания, но… Сложно сказать, Риа, что для тебя было бы лучше — стать магом, крайне опасным и запрещенным, или выгореть тогда. Чем дальше, тем больше я склоняюсь к мысли, что выгорание было твоим единственным спасением.

Я так не считала вовсе.

— Ты стремишься к свободе, — ректор, начал вырисовывать на стене знак Кхада, чем сильно удивил меня, — но обладаешь именно теми способностями, какие весь магический мир держит под строгим контролем, а проще говоря — под замком. Что артефакторы никогда не получают вожделенной свободы, что маги Смерти. Слишком опасны, особенно если обладают выдающимися способностями, а ты крайне одаренный артефактор и, безусловно, сильный маг Смерти.

Ощущение, что навалилась тяжеленная плита. Могильная.

Еще одно движение Гаэр-аша, или может символ… я не разглядела, впав в какое-то странное оцепенение, и стена начала таять. Прямо на глазах истончилась и рухнула на пол тончайшей тканью, открывая книжную полку. Обычную, правда каменную, книжную полку, содержащую несколько потрепанных томиков.

— И кстати, — ректор выбрал из книг одну с самым потертым корешком, взмахнул рукой, заставляя стену всколыхнуться, подняться и вновь стать монолитным камнем, — если, — он обернулся ко мне, — тебе каким-то невероятным образом удастся оживить Гобби, в чем я искренне сомневаюсь…

— Получится! — решительно заявила я.

— Посмотрим, — Гаэр-аш подошел и протянул мне книгу. — Мне в свое время не удалось.

Он произнес эту фразу ровным голосом, но у меня все равно что-то дрогнуло внутри, от проскользнувшей в голосе ректора безнадежности.

— У вас не было артефактора, — тихо сказала я, беря протянутое.

— Был, — нехотя ответил лорд Гаэр-аш, возвращаясь в свое кресло, — но Рханэ его скажем так… забрал.

Я удивленно посмотрела на ректора, и он нехотя пояснил:

— Именно в благодарность за свое спасение, этот артефактор и сотворил Эль-таим для принца Танаэша.

Догадываюсь, что за этими словами скрывается крайне интересная история. Но мне сейчас было не до прошлого Гаэр-аша. Положив книгу на колени, провела рукой по ссохшейся коже переплета, распахнула первую страницу и потрясенно затаила дыхание — почерком ректора там было выведено «Древние рунические символы периода расцвета империи Хешисаи». Этого не может быть! Руны павшей империи недоступны даже отступникам, о чем часто сожалел дядя Тадор!

Подняв голову, потрясенно посмотрела на Лорда Гаэр-аша. Он, с легкой усмешкой ответил:

— У меня обрывочные сведения.

— А… я… откуда?

— Листар, — просто ответил ректор.

А заметив совершеннейшее недоумение на моем лице, пояснил:

— Остров морских ведьм.

Я в общем и целом не поняла о чем он. Совершенно не поняла. Гаэр-аш грустно улыбнулся и, соединив пальцы под подбородком, рассказал:

— Не добившись ничего в седьмом королевстве, я некоторое время прожил в пятом. Помнишь, я уже рассказывал тебе о замке на берегу моря. Именно там от местных жителей в прибрежной деревушке узнал о морских ведьмах и их технологиях взращивания жизни. Сама понимаешь, я не мог упустить шанс. Я слишком сильно любил эту женщину, чтобы так просто сдаться.

Его глаза полыхнули синим пламенем. Огонь мгновенно погас, но теперь на меня словно смотрел не уже знакомый мне Гаэр-аш, с чуть уставшим от жизни серым взглядом проницательных глаз, нет — ныне меня изучающе рассматривал темный лорд, практически высшее существо враждующей с нами империи…

И как-то само собой сорвалось:

— Вам тяжело далась… трансформация?

— Тяжелее, чем Норту, — последовал ледяной ответ.

Без намека на просьбу о жалости, исключительно констатация факта. А затем и столь же циничное продолжение:

— Сложнее оказалось принять тот факт, что я превращаюсь в жестокое чудовище, вроде… дорогого дядюшки.

При воспоминании о короле Армерии меня передернуло. При воспоминании о том, что как маг смерти я не менее опасное чудовище, передернуло повторно. Но вместе с тем неожиданно мелькнула мысль — дядя Тадор не мог со мной так поступить. Он слишком хорошо меня знал, чтобы наделить таким «даром». Он…

Сейчас не время об этом думать! Совершенно не время!

Поэтому я спросила:

— Эти руны, они помогли вам?

— Нет, — лицо ректора словно окаменело, — было уже слишком поздно. И да, — он взглянул мне в глаза, — если тебе удастся оживить Гобби. А, впрочем… Ступай.