Книга Ария, страница 40 – Александра Плен

– Лиззи…

– Нет, увы, не помню.

Девица покрылась красными пятнами и вскоре отошла. Я с трудом подавила улыбку.

– Потанцуем? – Хорн потащил меня в бальный сектор, бормоча сердито. – Такое ощущение, что только танцуя можно остаться наедине с женой.

Этот танец предусматривал частую смену партнеров, и когда он закончился, муж выглядел сильно раздражённым. Даже его обычная обаятельная улыбка померкла, превратившись в ироничный оскал. Мы отправились в сад, проветриться. Но и там аллеи были заполнены гуляющими парочками, снующими туда-сюда официантами, разносящими напитки и еду. Увы, слишком много было приглашенных, чтобы в парке осталась хоть одна свободная беседка.

– Что-то отвык я от этих королевских балов, – Хорн остановился у пышного раскидистого куста, пусть немного, но закрывающего нас от прохожих, и добавил заговорщицким тоном. – Может, нам уже можно уходить?

– Еще нет. Эдвард хотел со мной поговорить после торжественной части, – со вздохом ответила мужу, – а она заканчивается после пятого вальса.

– И что он хотел? – голос Хорна стал серьезным.

– Сказал, что-то важное.

Мы молчали, тесно прижавшись друг к другу, слушая негромкую музыку, доносившуюся из открытых дверей террасы. Хорн прислонился к моей спине, обхватил руками, сцепляя их в замок, зарываясь лицом в волосы на затылке.

– Мне кажется, я умираю, – сдавленно произнес он, – если мне сейчас не дать чего-то безумно важного, можно сказать, жизненно необходимого, то прямо сейчас ты станешь вдовой.

Я попыталась извернуться и посмотреть Хорну в лицо. По голосу было непонятно, это очередная шутка или нет.

– И чего тебе не хватает? – странно, глаза были серьезными.

Хорн обхватил ладонями мои щеки, коснулся губами губ.

– Твоих поцелуев, – хрипло прошептал он, прижимаясь теснее, толкаясь языком внутрь.

По моему телу пронеслась дрожь предвкушения – целовался он божественно. Я на некоторое время ослепла и оглохла. И было совершенно все равно, что по аллеям гуляют люди, в любой момент нас могут увидеть. Этикет, условности, манеры. То, чему я поклонялась долгие годы. Где вы сейчас?

– Драгоценная моя, восхитительная, любимая, желанная… – горячий шепот обжигал губы. – Поехали домой, ну его этого короля, завтра к нему пойдешь. Что такого важного он может сказать?

И опять поцелуи, медленные, глубокие, нежные, и в то же время жадные, неистовые, оставляющие огненные следы на коже, лишающие воли, голоса разума, превращающие мысли в сладкий мед.

– Ария Крей, – в испуганном голосе слуги явно слышалось извинение, – король просил передать вам, что ожидает в кабинете.

Я непонимающе уставилась на молодого гвардейца. Какой король? О чем он говорит? Хорн порывисто шагнул вперед, задвигая меня за спину.

– Да как ты смеешь нам мешать?! – ледяной тон в голосе мужа испугал даже меня. А бедный парень затрясся мелкой дрожью.

– Простите, простите… – забормотал он, – мы вас уже час ищем… Король гневается…

– Я пойду, Тор, – мягко дотронулась ладонью до напряженной спины. – Я обещала, – и сразу же по-деловому, – ты подождешь здесь или в зале?

Хорн медленно выдохнул сквозь зубы.

– Нет. Постою лучше в коридоре у кабинета. Знаю я этого короля.

Не представляю, что муж имел в виду, на что намекал, но чем быстрее поговорю с королем, тем быстрее мы поедем домой. Я решительно направилась направо, в сторону дальней террасы, откуда можно сразу попасть в коридор, ведущий в секретариат короля. Тор крепко держал меня за руку.

***

– Ваше величество, – я тихо закрыла за собой дверь Эдвард был один в кабинете. Стоял у окна и смотрел на темный сад. Не знаю, как вести себя с ним таким, безучастным и холодным.

– Садись, – произнес он не поворачиваясь. Я быстро огляделась и села в ближайшее кресло.

Некоторое время в кабинете стояла тишина. Не зная, чего ожидать от его величества, опять упреков и обвинений или возобновления легких дружеских отношений, я просто ждала, когда он соизволит обратить на меня внимание.

– Как тебе моя невеста? – безразлично поинтересовался король.

– Прелестная девушка, – осторожно ответила я, – непосредственная и милая.

– Ага, – он обернулся, на лице появилась ироничная гримаса, – дитя дитем. Ей еще в куклы играть. Вот мать удружила. Надо было взять эту, как ее… Лианетту… из Фракрии, той хотя бы семнадцать исполнилось.

– А разве они предлагали? – удивленно спросила я, припоминая, что с Лианеттой он был помолвлен с пяти лет, но после шпионского скандала помолвка была разорвана. А после войны мы с Эдвардом были не слишком дружны уже из-за моей помолвки и, видимо, некоторые тайны он мне так и не рассказал.

– Не предлагали, настаивали, – хмыкнул Эдвард и добавил со смешком, – но как только вспомню лицо генерала, брата короля, до сих пор дрожь омерзения по телу. Если невеста хоть немного была похожа на дяденьку, то…

Он обреченно махнул рукой, взад-вперед прошелся по кабинету и в конце концов остановился у стола. Взял в руки какую-то бумагу. Рассеяно пробежался по ней глазами, положил обратно на стол. Присел на краешек и скрестил руки на груди.

– Лия вырастет, – мягко произнесла я, по-прежнему не понимая зачем король меня вызвал. Не для того же, чтобы поговорить о невестах, – даже лучше, что она молоденькая, легче будет учить.

Разговор опять затих. Мерно тикали часы, толстая дверь отсекала любые звуки из коридора, где остался стоять мой муж рядом с телохранителями его величества. Я задумчиво осматривала королевский кабинет, в котором бывала сотни раз. Мне нравился строгий лаконичный стиль, добротная мебель из красного дерева, бесконечные полки с книгами, темно-синий ковер под ногами. Широкий письменный стол, как всегда, заваленный бумагами. Губы дрогнули в улыбке, помню, как несколько раз я пыталась навести на нем порядок, чтобы другу было удобнее работать, но через время он опять приобретал первоначальный хаос.

– Это хорошо, что моя первая любовь станет последней, – тихо произнес Эдвард, я настороженно подняла голову, всматриваясь в его лицо, – я твердо знаю, что никого больше не смогу полюбить, в моем сердце есть место лишь для тебя. И это прекрасно. Я буду холоден и беспристрастен, буду думать лишь о благе государства, а никак о женщине, которая рядом. Не буду вспыхивать как порох, ревновать, сходить с ума, не буду мечтать и строить иллюзии. Королю это не к чему. Это к лучшему. Дольше проживу. Сумасшествие у нас в крови и мне не нужны сильные эмоции, чтобы приблизить его.

Запершило в горле, глазам стало горячо. Я сглотнула горький комок, сощурилась, стараясь сдержать непроизвольно выступившие слезы. Еще немного, и они польются из глаз. Тихий бесцветный голос друга вынимал из груди мое сердце и резал его на части. Как же больно его слушать!