Книга Маг целитель, страница 35 – Кристофер Сташеф

— Я привязала ее к земле! Теперь в ее теле будет едва теплиться жизнь, и душа не сможет его покинуть.

— Ну ты и дрянь! Жирная сука! — не выдержал я.

— Да как ты смеешь! — взвизгнула королева, ее руки сжали что-то невидимое и швырнули в меня, а губы произнесли короткое непонятное стихотворение. С кончиков пальцев Сюэтэ сиреневыми сгустками срывалась энергия и искрами рассыпалась, ударяясь о мою невидимую стену.

Но теперь королева не кричала — она только не мигая смотрела на меня, глаза ее злобно сверкали в жировых складках.

— Позаботься сам об очищении своей души, чародей. Если ты этого не сделаешь, то попадешь в мою власть и тогда тебя ждет такая же судьба, как у этой девчонки. Девица, иди сюда! — приказала королева качающемуся в воздухе духу.

Но призрак девушки преодолел белую линию и вплыл в круг. Призрак спрятался от Сюэтэ. Глаза у привидения были огромные, испуганные. И все же оно качало головой.

— Ты украл ее! — крикнула Сюэтэ. — Ты забрал ее у меня, мою законную...

Но голос злобной королевы потонул в море радостных воплей. Призраки с надеждой переглядывались.

— Я покаялся! — сообщил один из них.

— И я покаялся и поклялся моим последним вздохом!

— Господи, прости грехи мои! — крикнул третий. Один за другим они вспоминали о последнем миге покаяния, начинали молить о спасении... и вот один за другим стали исчезать, словно кто-то задувал их, как свечи. Я не отводил от них глаз.

— Неужели призраков удерживала здесь только вера в чары королевы?

— Похоже, что так, — проговорил Фриссон, стоявший рядом со мной, выпучивши глаза от восторга. — Они утратили веру, но ты ее восстановил.

Не сказал бы, чтобы я всю жизнь только об этом и мечтал. Но с другой стороны, это же не я говорил, а ангел — моими устами.

Но тут тишину снова нарушили стоны — то застонали прислужники королевы. Они попятились прочь от кровоточащего тела, сбились в кучку и глазами, полными ужаса, следили за тем, как исчезают призраки.

А Сюэтэ устремила на меня взор, полный ярости и ненависти. Она кинулась ко мне, подняв руки, устремив их к моему заколдованному кругу, и что-то запела на древнем языке.

— Она призывает дьявола! — крикнул Жильбер.

— Ангел! — завопил я. — Она нарушает правила! Ты можешь защитить нас.

По пальцам королевы ударили голубые искры. Послышался треск, похожий на звук ружейных выстрелов. Сюэтэ отшатнулась, издав одно из самых грязных ругательств, которые я слышал за свою жизнь. А потом она повернулась к нам, прищурившись так, что глаз почти совсем не стало видно, очертила руками непонятный мне знак и выкрикнула:

Плоть изжарю, кровь сварю я,

А на косточках станцую!

При этом она протянула руки, расставив в стороны пальцы.

Воздух за линией круга наполнился мириадами искр. Меня замутило, ноги у меня подкосились, но Жильбер подхватил меня и удержал. Как только успокоился желудок, так и ноги стали крепче.

— Трусы! — кричала Сюэтэ. — Паразиты несчастные! Выходите на бой! Давайте драться!

— А мы... уже дрались, — возразил я.

— Придется! Придется, рано или поздно! Тогда я буду отомщена! Я увижу, как жарится твое мясо на косточках, как твои глаза вываливаются из глазниц!

Я немного приободрился и произнес единственное контрзаклинание, которое могло мне в тот миг прийти в голову:

Я, как резина, упругий,

Липкая ты, словно мед.

Все от меня отлетает,

Ну а к тебе приста...

Издав отчаянный вопль, Сюэтэ исчезла. Зеленая вспышка сжалась, угасла и поглотила испуганную свиту. Все стихло, как и не было ничего.

И ведь действительно — даже труп исчез.

И почему-то мне это не понравилось.

Правда, долго думать об этом не пришлось — голова у меня вдруг закружилась, и ноги опять стали ватными.

— Ну! Ну! Держись! Ты просто молодчина! — подбадривал меня Фриссон.

— Герои сделаны из другого теста, чародей Савл! — вторил ему Жильбер. — Нельзя же падать, как только закончился бой.

— Лучше сейчас, чем тогда... когда бой... еще шел, — пробормотал я.

— Это верно, и не позорно дождаться окончания битвы, — согласился Фриссон. Он прислонил меня к боку Унылика и принялся растирать мои руки. — Поистине ты действовал искусно. Ведь от смерти тебя отделял всего один шаг. От смерти мучительной!

— А? — Я моргнул, и меня бросило в дрожь. — Ты хочешь сказать, что я чуть было не пробил нашу защитную стену?

— Конечно. Ведь весь этот спектакль с бедной крестьянкой был задуман с единственной целью — выманить тебя из заколдованного круга, заставить спасти ее.

— Да, — выдохнул я и сглотнул подступивший к горлу комок. — Да. Я все это понял еще в то мгновение, как только услышал ее крик. Все понял, но все равно готов был броситься на помощь. Чуть было не сработало у Сюэтэ. И ты, Унылик, чуть не поддался. Спасибо, Жильбер. Ты спас его жизнь и всех нас.

— Конечно, чародей Савл, — проговорил сквайр, зардевшись от моей похвалы. — Это мой долг. Пустяки.

— Этих пустяков вполне хватило. Спасибо тебе, юноша.

— Я рад, — сказал он и тут же нахмурился. — Но есть и еще кое-кто, кого ты должен возблагодарить, — того, чья помощь была больше моей.

Я сдвинул брови, огляделся по сторонам.

— Кто?.. О... Да. — Я вспомнил об ангеле-хранителе. — Я его непременно горячо отблагодарю в следующий раз, как только он появится.

Стояла какая-то невообразимая тишина. Потом Фриссон прокашлялся, а Жильбер смущенно отвернулся. Я снова огляделся по сторонам, ничего не понимая.

— Да в чем дело?

Оба молчали.

А потом что-то прорычал Унылик — да так, что я гусиной кожей покрылся.

— Ну ладно, ладно! Фриссон, что он хотел сказать?

— Я на языке троллей не разговариваю, — растерянно пробормотал поэт. — Но если бы я его понимал... я бы решил... что он сказал, что поведение твое довольно-таки... — и он отвел взгляд.

— Наглое! — проревел Унылик. Фриссон вздрогнул.

— Вот не знал, что ему знакомо это слово!

Я нахмурился.

— Чего это вы, собственно? Ангелам платить не положено!

— Конечно, не положено, — медленно проговорил Жильбер. — Но можно было бы выразить готовность отплатить за помощь. Просто из чистой вежливости.

Я не сразу понял его, но, когда понял, сурово нахмурился.

— А теперь послушайте и постарайтесь хорошенько уяснить: я не стою ни на чьей стороне! Ни на какой стороне не стою! Кто-то окажет любезность мне — я постараюсь оказать любезность ему. Но больше я никому ничего не обещаю!