Онлайн книга «Маг-менестрель»
|
Вдруг на возвышении и прямо посередине зала замерцали огоньки. Мэт вздрогнул, но тут же овладел собой, а огоньки собрались вместе, перестали плясать и превратились... в горгон. Мэт, правда, в камень не обратился, но в общем-то не возражал бы против этого. У горгон вместо волос извивались змеи, их рты искажали зубастые ухмылки. Вскоре к горгонам присоединились ламии* [20] и гарпии, и еще кто-то шуршал и верещал вверху. Получалось так, что снаружи Мэт столкнулся с чудовищами в мужском обличье, а теперь, внутри, — в женском. Внезапно Мэт обнаружил, что тонет: пол превратился в зыбучий песок и принялся засасывать его — а может быть, он начал подтаивать снизу? Мэт опустил глаза, решил, что все-таки тает, и запел: Отвердей, плечо, отвердей, рука, Прозвучи ясней, песнь победная! Будь нога моя, словно сталь, крепка, Не слабей, сустав тазобедренный! Кулаки мои многотонные, Вы уже железобетонные, А коленки мои сверхпрочные Не простые, а шлакоблочные! Вот стою, не качаюсь, как маятник! Сам себя воздвиг, словно памятник! Кучка колдунов разом раскинула руки в стороны и принялась что-то напевать, но Мэт им особо распеться не дал, догнал на первой же строчке: Имею подозрение, что все вы тут размножены, Так пусть же будут копии немедля уничтожены! Когда вы, старикашечки, как сахарок, растаете, На этом месте после вас оригинал оставите. Я на него с придиркой посмотрю, И с ним я, так и быть, поговорю! Безусловно, Мэт закладывался на догадку. Все старики до одного могли быть чистой воды иллюзиями, но... Старикашки хором взвизгнули и начали исчезать, таять. Все. Кроме одного. Мэт сурово сдвинул брови и уставился на храбреца. — Испарись! Сгинь! Пшел вон! Брысь! — выпалил он скороговоркой, сопровождая приказы сметающими движениями. — Сам брысь, — прохрипел уцелевший старик. — Это мой замок! Мэт изумился: — Вот как? Прошу прощения. Спокойствие, и только спокойствие! Главное — не пялиться на старика, не разглядывать его так придирчиво. На самом-то деле он ничем особенно и не отличался от тех, которые исчезли, — такой же костлявый, желтоглазый, борода грязная, немытая... Мэт прищурился, пригляделся повнимательнее — да он и не такой уж старик. Пожилой мужчина — вот это вернее. Он просто казался старым. Казался из-за седой бороды, из-за седых волос, падавших на плечи. Но и волосы, и борода были желтыми не из-за того, что их долго не мыли, нет, то был их естественный цвет. И с ростом у него что-то не так: коротышкой его не назовешь, да и человеком, сгорбившимся от старости, нет, не назовешь. Его плечи ссутулены так, словно он чего-то боялся, от чего-то хотел защититься, голова наклонена, из-под бровей — злобный взгляд. И на посох он не опирался — он готов взмахнуть им, словно магическим жезлом, да, собственно, то и был магический жезл. Наверняка все, что он делал, он делал нарочно, чтобы казаться более угрожающим, чем он был на самом деле, так ли? А глазищи-то, глазищи — громадные, с выпученными белками и просто-таки горят злостью. Одежда выцветшая и оборванная, но когда-то явно дорогая и нарядная — кружева и бархат. Мэт еще подумал, что это вполне подходящая одежда для здешнего климата — ну разве что плащ-дождевик пригодился бы еще больше. Старик, владелец замка, ткнул в Мэта пальцем и прокричал нечто непереводимое, и Мэт мгновенно ощутил сильнейший позыв, который в обычной обстановке отправил бы его немедленно разыскивать туалет, вот только на это у него сейчас не было времени, и кроме того, он отлично понимал: позыв иллюзорен, а потому быстренько выкрикнул: Лучше нету того света, Где иллюзии кругом. Мне не надо туалета, Я не прячусь за кустом, Не испорчу обстановку, И штанов не замочу, Дам лишь только установку «Не хотеть!» — и не хочу! Позыв исчез как не бывало, но желтые глаза старикашки полыхнули гневом, снова взлетел и опустился посох, а его владелец выплюнул новое непереводимое стихотворение. По полу побежали искорки и мгновенно обратились в тараканов. Мэту показалось, что он читает их мысли. Мысли выражались одним-единственным междометием «Ам!». «Интересно, за что они меня принимают», — подумал Мэт, одновременно распевая: Ах, вы, глупые козявочки, букашечки, Несмышленые такие таракашечки! И на что сдалась-то вам свежатинка, Когда есть отменная тухлятинка? Старика, родные, не жалейте, Я желаю вам успеха в этом рейде! На минутку Мэт залился румянцем. В присутствии тараканов сказать про «Рейд» — известное патентованное средство... но если насекомые и заметили что-то, они не подали знака — только развернулись и на полной скорости рванули к владельцу замка. Старик выругался и в течение нескольких минут отбивался от тараканов с помощью собственного инсектицидного заклинания. Мэт воспользовался паузой и решил придумать специальный стишок против вредных насекомых на все случаи жизни, но тут тараканы сморщились и исчезли, а желтые глаза старика глянули на Мэта с неприкрытой ненавистью. — Видно, от тебя-то мне так легко не избавиться? — Боюсь, избавиться от меня у вас вообще не получится, — вежливо ответил Мэт, — разве что только вы учтиво попросите меня удалиться. — Но ты не уйдешь? Или уйдешь? Мэт вздохнул. — Я, конечно, не совсем это имел в виду, когда говорил «учтиво», но, пожалуй, придется. Ладно, я уйду, только мне бы хотелось сначала получить ответы на несколько вопросов. — Никому от меня ничего не добиться! — Старикашка замахнулся посохом и снова заговорил нараспев. Мэт быстро принял вызов и обогнал старика: Злишься, старый? Эко дело? Но тебя я не боюсь. У тебя и так-то тело Не сказать, чтобы дебело, Ну а я сейчас добьюсь, Чтоб оно окаменело! Руки, ноги, кости, мясо Станут тверды, как гранит, Голова одна живая И любезная такая На вопросы отвечает И ответов не таит. Голос хозяина замка превратился в хрип и умолк. Старик застыл с поднятым посохом, однако стукнуть им об пол уже не мог при всем желании, поскольку тело его стало серым, как гранит, и неподвижным. |