Книга Ложь, страница 52 – Надежда Борзакова

— Мы его найдем, мам. Я обещаю.

Мы сели обедать. Оля начала пугающе активно обсуждать свадьбу Дерека. А когда мама намекнула ей, что мне может быть неприятно это слушать, молча вылетела из кухни. Я пошла за ней.

— Извини, Вика. Я не подумала о тебе.

— Мне все равно, и ты это знаешь, — я села рядом с ней на кровать, — А хочешь прогуляться?

Она не просто заколебалась. На лице девушке мигом появилось выражение паники.

— Давай. Куда?

— Увидишь. Форма одежды — джинсы и свитер.

Пока Оля собиралась, я позвонила Артему. Мы не виделись уже несколько часов с тех пор, как он привез мне плойку.

— Как она?

— Срывается иногда. Но к счастью услышала меня. Похоже психотерапевт сделал правильный вывод, — а я нет, — Тема, слушай. Мы говорили с ней о случившемся. Оля очень просит, чтоб мы не искали парня, который с ней был. Боится огласки лишней вроде как, но… Не знаю, мне кажется… Вдруг это именно он и был?

На том конце линии повисла пауза.

— Вик, даже если она не скажет кто это был, мы все равно найдем его. Я тебе обещаю, мы найдем эту мразь.

— Я сегодня, наверное, с ней останусь. Сейчас в тир поедем… как тебе идея?

— Отлично, пусть пар выпустит.

— Тема, она боится выходить на улицу. Не показывает этого, но…

— Скоро бояться будет нечего, Вика. Слово даю.

Мы попрощались. От уверенности в голосе Артема страхи потускнели. Мои. А что же делать с ее?

— Вика! — позвала Оля из спальни. И когда я зашла попросила, — Сделай с этим что-то. Не хочу с синяками ходить.

Я взялась за кисти и спонжи и скоро заживающие отметины оказались полностью скрыты.

— Мне повезло еще, да? Некоторым какая-то «память» на лице на всю жизнь остается… Я с одной девочкой переписывалась. Как-то. Так ее порезали еще. Сильно. Даже пластикой не убрать, представляешь?

— Тебе… Лучше от такого общения, Оль?

— В смысле?

— В смысле, если хочешь, есть группы поддержки и мы могли бы…

— Закрыть меня в комнате с другими несчастными жертвами и дать возможность часами жаловаться друг другу? Я что такой соплей выгляжу?!

— Иногда поговорить и поделиться нужно. И это не слабость, Оль, а наоборот проявление силы духа. К тому же, ты сама сказала, что общалась с кем-то.

— И лучше бы не общалась, — пробормотала она, — Мы жертвы, пожалейте нас… Ну нахер.

— Поехали, агрессор, — растрепала все еще идеально уложенные волосы под почти что веселое возмущение сестры.

А потом мы приехали в тир. Фамилия Бессонов гарантировала нам одиночество в зале. Стрелять я умела довольно неплохо. Конечно же меня научил Артем, но освежала навыки я и с Дереком. Тот стрелял почти так же безупречно — сказалось отцовское военное прошлое и аксиома, что мужчина просто обязан владеть оружием.

— Стань в пол оборота. Левой рукой держи правую кисть. Смотри вот сюда и целься чуть ниже места, в которое хочешь попасть. Глубоко вздохни. Медленно выдохни и стреляй.

Наушников я не надела — привыкла уже не бояться звука выстрела, а вот для Оли взяла. Первая пуля угодила в «молоко».

— Вот черт! — она уронила подрагивающую руку с пистолетом вниз.

— Не делай так! — ахнула, отняв ствол, — Сначала на предохранитель, а потом уже размахивай им!

— Прости.

— Ничего.

— Давай ты лучше.

Я прицелилась и выстрелила. Раз, другой третий, хоть «противник» мертв уже после первого.

— Офиге-е-еть, — выдохнула Оля.

— Опыт, — я пожала плечами, — А вообще нужно просто представлять объект ненависти. Мне всегда помогало.

— И кого же ты представляла раньше? Вряд ли Артема.

— Конечно нет, — я улыбнулась, хоть все внутри сжалось, — Это никогда не были люди. Только чувства. Страх. Неуверенность. Боль.

— Я хочу еще, — она сняла наушники.

— Давай, — отдала ей пистолет, подавив желание предупредить о том, что к звук выстрела может испугать с непривычки.

Ее не испугал. По крайней мере, четыре попадания «в яблочко» — больше патронов в обойме не было, не позволяли считать иначе. Я зарядила снова. Потом еще раз. Последнюю обойму Оля не достреляла, а в какой-то момент отбросила пистолет и разрыдалась, упав на колени. Завыла почти, словно раненое животное. Так хотелось сказать что-то. Попытаться успокоить, но я не проронила ни слова. Просто обняла и стала ждать, пока она выплачется мысленно умоляя, чтоб момент, когда станет легче наступил. И чтоб произошло это поскорее.

Всю дорогу домой она молчала. Просто глядела покрасневшими глазами в окно за которым кружились снежинки. Как приехали, я уложила ее в кровать, а мама приготовила к тому времени шоколадный торт. Отрезав пару огромных кусков я заварила чай с ромашкой. Приглушив свет, мы забрались под одеяло. Расположив ноутбук напротив, я включила старый фильм, снятый по романам пары французских писателей об отважной и прекрасной женщине, сумевшей преодолеть все беды и обрести счастье. К концу пятой части сестра уже спала. А я вот не могла уснуть. Просто лежала рядом в полутьме, охраняя чуткий, тревожный сон. В какой-то момент завибрировал телефон. Я торопливо соскользнула с кровати и вышла в коридор.

— Все готово, Вика!

— Артем…, - жуткое звериное удовольствие горячей волной разлилось по венам. Не ощущаемое никогда раньше, пугающее своей страшной мощью. Свершилось! Тварь, кем бы она ни была заплатила за содеянное. Оле больше нечего бояться….

— Подробности утром. Не волнуйся ни о чем.

Я вернулась к сестре. Та не спала и напряженно застыла под одеялом.

— Он мертв, Оль, — прошептала ей на ухо, — Того, кто сделал это с тобой больше нет.

***

— Он ведь начинал нравиться мне, Вик. Казался совсем не таким, как когда мы познакомились. Внимательный, заботливый даже. По пятам за мной ходил, помогал во всем по учебе. Дружить был готов, — сестра умолкла, переводя дыхание, — И танцевали когда. Ни рук не распускал, ничего такого… Ничего подозрительного. Тыльной стороной сжатого кулака она вытерла слезы.

— Его больше нет, — тихо проговорила я, — Он не вернется. Ты никогда его не увидишь.

— Я буду в порядке, обещаю. Я смогу.

— Знаю, что сможешь, — я обняла ее, — Ты у меня сильная.

Прохоров Михаил Романович. 22 года. Студент пятого курса Национального института имени А.А. Богомольца. В ночь на 22 февраля 2019 года был найден повешенным в одном из заброшенных строений на окраине города. Предсмертной записки обнаружено не было, по словам друзей и родственников погибший не пребывал в депрессивном состоянии. Сотрудники правоохранительных органов провели комплекс следственных мероприятий в результате которых смерть Прохорова была признана самоубийством.