Онлайн книга «Мой сын маг»
|
Рамон же не скрывал своих чувств: он взбежал по лестнице и заключил жену в объятия. — Погляди, какой трофей я для тебя добыл, mi corazon! Но что ты с ним сделала? — Да ничего особенного! — рассмеялась Химена. — Просто приказала, чтобы его заклинания действовали против него самого. — Ой, опусти меня, Рамон! Дети же смотрят! Алисанда с Мэтом действительно не сводили с них глаз, и когда Рамон опустил Химену на землю, переглянулись. Химена поправила прическу, улыбнулась и добавила: — Если этот колдун пытался что-либо сделать для собственного блага, то это ему удавалось, но если он замышлял что-то против тебя, то получал по заслугам. Отец удивленно обернулся, глянул на колдуна и крикнул Мэту: — Помешай ему! Мэт резко повернулся и увидел, что колдун становится прозрачным. Мэт поспешно пропел: Это что еще за представленье? Здесь у нас не цирк, не балаган! Прекрати-ка это растворенье, Ишь какой нашелся Акопян! Колдун перестал таять и выругался: — Какой такой дрянной магией ты вынудил меня остаться здесь? Мэт медленно запрокинул голову. — Вот как? Ты разговариваешь на нашем наречии? Глаза колдуна стали холодными, злыми. — Самое варварское из всех наречий! Слова в нем текут как вода и утрачивают смысл! — Да, у нас маловато гортанных звуков, — согласился Мэт. — Но разговаривать вы можете, господин колдун, и можете отвечать на вопросы. В глазах колдуна блеснул страх, во он, брызгая слюной, ответил: — Не стану отвечать ни на один твой вопрос! — Не хочется звать тебя ни «колдуном», ни «пленником», — покачал головой Мэт, — а кстати, как тебя зовут? — Увидев, что по лицу мусульманина пробежала тень, Мэт уточнил: — Назови свое мирское имя, тайного можешь не называть. — Ахмед, — неохотно выговорил колдун. — Ну, вот видишь? Вот ты уже и отвечаешь на мои вопросы. Ахмед побагровел от злости. — Больше ни на один не отвечу, напичканный свининой неверный! — Свинина — неплохая вещь, если хорошо зажарена, — возразил Мэт и крикнул одному из солдат: — Стражник! Сбегай-ка на кухню и принеси ветчины, которую подавали вчера на ужин! — Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, — ухмыльнулся солдат. Стражник развернулся на каблуках и убежал. Лоб колдуна покрылся испариной. — Ты не сделаешь этого! — Почему бы и нет? — пожал плечами Мэт. — Гостеприимство — наш долг в конце концов. Терпеть не могу, когда мой гость голоден! — Ты — свинья! — Поосторожнее! — посоветовал Ахмеду Мэт. — Тогда получается, что ты проповедуешь людоедство! — Я никогда не съем ни кусочка этого грязного мяса! — Не съешь так не съешь, — уступчиво проговорил Мэт. — Но оно коснется тебя. Отец Мэта нахмурился. — Сынок, — сказал он, — я прежде никогда не видел, чтобы ты был таким непреклонным. — Я теперь рыцарь, отец. И могу добиваться того, чего хочу. — Но какое неуважение к чужой религии! — Это же гуманнее, чем пытки, разве нет? — Ты не смог бы причинить мне большей боли, чем та, которую я испытаю, если ты вынудишь меня согрешить! — обвиняюще проговорил колдун. — А я бы на твоем месте усомнился в этом, — посоветовал колдуну Мэт и обернулся к отцу: — Скажи, как ты думаешь, что бы произошло, если бы ты потер лампу и повелел джинну сделать с его бывшим повелителем все, что тому захочется? — Нет, ты не сможешь совершить такую жестокость! — вскричала Химена. — Да, не сможешь, — поддержал жену Рамон. — Вот видишь? — Мэт пристально смотрел на колдуна. — Согрешить гораздо проще и приятнее, чем схлопотать от бывшего раба. Но еще приятнее согрешить по собственной воле, а не по принуждению. — Я никогда не поступал вопреки своей совести! — Почему же совесть не мешает тебе иметь джинна-раба и покорять христиан? — Все, что делается для истинной веры, — не грех! Мэт оглянулся на отца: — Знаешь, когда я слышу такое от верующего, мне кажется, что тем самым он оправдывает нарушение самых главных заповедей своей собственной религии. Рамон печально кивнул: — Запреты на убийство и грабеж. Но, я надеюсь, ты не думаешь, что цель оправдывает средства? — Иногда — думаю. — И Мэт подмигнул отцу так, чтобы колдун этого не заметил. Тут появился стражник со свиной костью, на которой еще осталось немного копченого мяса. — Я вот подумал, господин, может, вы пожелаете его отдубасить такой дубинкой? — Неплохая мысль, — похвалил стражника Мэт, взял кость и протянул ее колдуну: — Отведай кусочек. — Никогда! — брызгая слюной, прокричал Ахмед. — «Никогда» — это очень сильно сказано, — вздохнул Мэт и, размахивая костью, пропел: Три кусо-чи-ка свининки Для тебя я, гость родной, припас! Съешь хотя бы половинку, А не то обижусь я сейчас. Не осталось, жалко, осетринки В королевских погребах, Но от запаха свининки Вижу слюнки на твоих губах! И точно: у колдуна потекли слюни. — Какой злобной магией ты воздействуешь на меня? — возопил Ахмед. — Нехитрой, — заверил его Мэт. — Эта магия знакома каждому повару, расхваливающему свое блюдо. А ты и не думал, что свинина так хороша, верно? От мяса шел такой аппетитный аромат, что Ахмед судорожно сглотнул. — Это нечестно! — в отчаянии закричал он. — Ты заставляешь меня жаждать запрещенной пищи! — Да что ты? А у нас это вовсе не грешно. — Мэт обернулся к стражнику и распорядился: — Разведи-ка огонь. Надо немного подогреть мясо — пусть Ахмед почувствует, как оно пахнет по-настоящему. Стражник ухмыльнулся и крикнул конюшему: — Эй, притащи-ка соломы и хвороста! — Ты самый жестокий палач на свете! — выл Ахмед. — Другие руки выкручивают, а ты мне душу наизнанку выворачиваешь! — Не желаешь ли запить ветчинку вином? — Мэт взмахнул рукой стражнику, разводившему огонь. Тот кивнул подбежавшему конюшему, и конюший бегом помчался к кухням. |