Онлайн книга «Карта, мобы, два скилла»
|
Я вздохнул. Грёбаный штамп. Козлы! Есть ещё, конечно, вариант. Платная учёба, и мне на неё намекают. Вот только там такие бабки! Где б их взять, эти бабки? Тётя не вылезает со своих вечорок, дядька тоже, а денег как не было, так и нет. Прилепились к своему заводу, будто другой работы в жизни не существует. И меня туда прочат: «Гера, пойдёшь, как все». «Устроим хоть слесарем, а там переведёшься куда-нибудь, потом в мастера пойдешь. Сейчас время такое, стариков на пенсию отправляют, молодёжь нужна». Нужна. Всегда нужна. А дядька как-то проговорился, что на завод он, оказывается, временно пришёл. Перекантоваться, когда в институт не поступил. И уже двадцать с лишним лет кантуется. «Рабочие хорошие, знаешь, как ценятся? То-то же. Мужик должен быть с руками, а не вот эти вот твои… игрушки-стрелялки». И тётя со своим вечным нервозом, мастер с ненормированным рабочим днём. «Гера, это же престиж». «Это жизнь! У всех людей так, надо жить обычной жизнью!» А в наушниках певица будто целилась в самую душу: «Какой же глупый график: работа-дом-работа…» — Не хочу, — сказал я вслух, и ветер подозрительно стал щипать глаза, — Мне оно нафиг не надо, вот так всю жизнь. Сказал, видимо, слишком громко. Рядом бабулька, типичная такая — платочек, совковое пальто (и это в июне!), в руке набитый крупами пакет. Зыркает в мою сторону и осуждающе качает головой. Уж не знаю, что подумала эта старушка, но показалось, она насквозь меня видит — со всеми хвостами и неудами, со всей моей «обычной» семьёй. Тяжко вздохнув, я попытался представить отца и маму. Я их не помнил, а тётя сказала, что погибли на гастролях, на севере. Маленькому Гере, то есть мне, тогда едва исполнился год… Как говорила тётя, отец был знаменитым певцом и гитаристом, и даже основал свою группу. А мама — его продюссер и муза. Чекановы Николай и Любовь. И была у них любовь… Тётка мне показывала старые фотки, их почему-то осталось очень мало. Со вздохом я вспомнил, что так и не нашёл в гугле упоминания о группе «Чеканная монета». «Да, знаешь, это же такое время. Интернета почти не было, ну, ты знаешь…» — железный аргумент тёти, — «Не трать на это время, не береди душу». Снова и снова втайне от неё я искал всё по запросу «Чеканная монета». Вот недавно тоже всё облазил, но сейчас по этому запросу отсылки только к популярному сериалу. Безрезультатно, в общем — никаких контактов не осталось от папиных и маминых коллег, как будто вырезали из жизни. И даже мне досталась мамина девичья фамилия: Гончаров. Я усмехнулся — вот Чеканов Георгий наверняка бы сдал экологию без проблем. «Восемнадцать исполнится, поменяешь!» — тут тётя была категорична. Я, конечно, пробовал в детстве поиграть на гитаре. Но талант у меня был нулевой, музыкой так и не проникся, хотя послушать хорошую песню всегда люблю. — Ка… там… нок… Какие-то звуки врывались сквозь голос певицы, и я не сразу сообразил, что меня зовёт эта старушка, стоящая рядом. Пришлось снять один наушник. — А? — Какой там номер идёт, сынок? — услышал я скрипучий голос. Что удивительно, бабулька даже не стала ворчать на «молодёжь, которая вечно заткнёт свои уши». — Семнадцатый, — ответил я. — О! Усиленная семёрка. Чудеса-то какие! Твой, что ли? Я слегка удивился, но вежливо кивнул в ответ. — Ну, да-а… Что-что, а уважение к возрасту мне привили. Странная бабка — остановка студенческая, а она тут стоит с полным баулом, будто с рынка. А ведь ближайший далековато будет. — Тебе и годков-то семнадцать, наверное? Мне опять пришлось кивнуть. Внутри уже покачивался смех — прикольная бабуля, прямо экстрасенс. Захотелось достать мобилу и снять, годный контент получится. — И штамп ставят, — старушка не отрывала от меня взгляда. А вот эти слова заставили меня вздрогнуть. — Извините, что вы сказали? — Говорю, в библиотеке штамп всегда ставят на семнадцатой странице. Я нервно выдохнул. Надо что-то делать со своими хвостами, так и параноиком станешь. — Там ты ключик и найдёшь, — старушка кивнула, будто отвечала на какой-то мой вопрос, — На семнадцатой странице. — Извините, — усмехнулся я, — Вы о чём говорите? Она загадочно улыбнулась. Тут подошёл, наконец, троллейбус, обдав остановку облаком пыли, и я всё-таки решил заскочить. Да ну её, эту бабку странную — одним метким словом чуть с ног не сбила. А вслед донеслось: — А ты всё в нюбсах ходишь. Отец у тебя топом был, весь сервер нагибал, и в свои семнадцать имперский рейд от вайпа… Голос старушки потонул в треске салонного динамика: — Осторожно! Двери закрываются. Следующая остановка — Центральный Автовокзал. Я повернулся, продолжая стоять на ступеньке, и ошарашенно вытащил второй наушник. По спине побежали мурашки… Но двери захлопнулись перед носом, и меня потянуло вбок от фирменного электро-ускорения. Я выискал сквозь грязное и потрёпанное стекло удаляющуюся остановку. Бабки уже не было! Что она сказала? Мне послышалось или нет?! Конечно, я понял смысл слов. Ну, почти… Нюбсы — это новички, наверное. Но вот слова про отца и топов… Сердце часто забилось, но я тряхнул головой. Да ну, бред какой-то! Той бабке лет семьдесят, и какие тут, нафиг, рейды и вайпы? Я бы понял, если б она сказала: «Твой отец был великим воином, и в свои семнадцать спас императорский поход от поражения». Эта мысль вызвала улыбку. Не, даже так я не понял бы. Скорее всего, это переодетый блогер снимает видос для прикола, и вечером моё вытянутое лицо будет уже в инете. Пытаясь забыть об этом, я прошёл назад, расплатился и встал у поручня перед окном. Хорошее место — в эту сторону бабульки, хищно высматривающие студентов на сидячих местах, даже не оборачиваются. Только залезут, и сразу в проход, искать, кто уступит. Обняв поручни локтями, я стал рассматривать город сквозь запылённое с той стороны стекло. Правда, недостаточно грязное, потому что солнце всё равно припекало. Глядя на грязь, прилипшую к стеклу, я опять вспомнил об экологии. Ирония судьбы — она никому в этом городе нафиг не сдалась, но сдать надо. Решение, давно плавающее в подсознании, все-таки вылезло наружу — возьму академ, найду работу. Живу с тётей и дядькой, так что вполне смогу откладывать на платную учёбу. |