Книга Штурм Белого Гнома, страница 24 – Александр Изотов

— А-а-а-ушшш! — я стиснул зубы.

Гном, деловито хмыкнув, схватил мою ладошку и, вытянув из кошелька мелкий флакончик, что-то капнул на ожог. Болеть стало меньше, приятное покалывание морозом разлилось по ладони.

— Видишь, эффект-то временный от твоего взлома. У тебя оказался взламывающий артефакт в руках, и магия заглушила боль. Но она никуда не делась…

— Взламывающий… что? — я посмотрел на ключ, лежащий на наковальне.

Он всё ещё исходил дымком, на нём тлели мелкие частички. Возможно даже, что это моя кожа.

— Я мастер небольшой, — Молчарь почесал бороду, — Не все маги взломом владеют, и не все замки взламываются. Для такого и создаются вот такие ключики. Но если им работает разбойник с хорошим скиллом, то эффект увеличивается в разы.

— А что они могут? Двери взламывать?

Я спросил, вспомнив, что совсем недавно у меня было целых два таких артефакта. Один, которым я открыл дверь в тётиной квартире, потом взломал «статую определения», а другой… А другой я точно не знаю, что взломал, но он тоже рассыпался. То есть, своё дело он сделал.

— Дверь он может открыть просто физически, если язычки подходят, — гном кивнул, словно сам с собой разговаривал, — А магию можно настроить на любую желаемую вещь. Но только одну! — он важно поднял палец.

И Молчарь пояснил, что такие ключики — это «последние кусочки паззла», и обычно они настраиваются на «то самое время и то самое место».

— Чего? — даже Кент удивился, слушая нас.

Гном хмыкнул, раздражённо махнул рукой.

Получалось, в любом другом месте ключик не сработает. А в нужном месте, и в нужный момент активируется. Естественно, рядом с целью.

— Вот недавно, например, из Прорыва мобы полезли, — вдруг шепнул Молчарь, — Это была магия просто запредельная.

Я затаил дыхание…

— Не знаю, кто мог создать такой ключ, но наверняка его сделали в «том мире», какой-нибудь «адский кузнец» десятого уровня. А неизвестный игрок просто подошёл к Прорыву и открыл двери нижнего уровня. Даже я тут почуял…

Я чуть не охнул от удивления. А ведь, кажется, мы это уже обсуждали с Гномозекой.

Всё же, получается, это я выпустил мобов? Во время экскурсии, когда стояли перед Прорывом, и сработал ключик. Я оказался в «том месте и в то время».

— А так обычно их настраивают на всякое… Вот этот, например… — гном покрутил щипцами заготовку, — преподаватель заказал для нубобола.

Опять этот нубобол… А там-то что можно так закрывать?

— Зубастика выпускают из ящика, который не сможет открыть ничто, кроме этого ключика, — в ответ на мой взгляд кивнул гном, — Потому что тупые ученики всегда хотят открыть ящик с зубастиком.

Ожог на ладони перестал палить, как ошалелый, и я с удивлением обнаружил, что он почти затянулся.

— Мы, гномы, знаем толк в ожогах, — важно кивнул Молчарь, — Говори уже, сын Чекана, зачем пожаловал.

Я обернулся. Не только Кент заинтересованно слушал, но и многие гномы с верхних мостков смотрели, оттопырив при этом уши.

Молчарь понял мой взгляд по-своему. Он свистнул гному сверху, и через несколько секунд Кента хлопнули по плечу:

— Ну что, повар, наверняка ещё чего прихватил?

Возле персика стоял гном с верхнего помоста. Коренастый, с чёрной бородой, и жадными глазками, которые не сводили взгляда с кошелька Кента.

— Не, дядька Щебняк, я же… — Кент развёл руками.

— Даже… за три золотых? — и Щебняк мастерски достал из ниоткуда веер монеток.

Золото и глаза Кента блеснули одновременно.

— Если посмотреть внимательнее, — как зачарованный, произнёс персик, — Можно поискать.

— Вот и посмотрим, — хлопая Кента по спине, гном отвёл его в сторону.

А Молчарь потянул меня в другую.

— Мы знали, что ты рано или поздно придёшь, — вдруг сказал он, — У нас должок перед твоим отцом, — гном цыкнул, потом пригладил бороду.

Услышанное меня воодушевило, но Молчарь сразу же остепенил меня:

— Это не значит, что тебе бесплатно тут пахать будут, плеер.

— Да я и не собирался…

— Говори уже, чего хотел.

Я вкратце поведал о своих целях.

Сдать лут, и снабдить группу крутыми цацками, не забыв о боевой тяпке.

— Тесло, — важно произнёс я.

— Кельт-тесло? — удивился Молчарь, но потом посмотрел на меня с уважением, — Оружие северных гномов.

И он хитро прищурился:

— А это же плотницкий инструмент! Ты ж земледелец…

Он думал, что застал меня врасплох. Извини, дядя гном, не сегодня. Сейчас я сделал важный шаг на пути к своей цели, поэтому:

— Так и гномы вроде как не плотники? — спросил я.

Молчарь засмеялся, и хлопнул меня по спине:

— Ух, Чеканова кровь! — он тряхнул бородой, — Как батька твой, не подловишь.

И он повёл меня по мосткам, подгоняя в спину…

***

Этот самый кельт-тесло больше был похож на топор, только топорище повёрнуто, как у мотыги. Обтесать бревно самое то.

Едва я взял в руки это орудие, как почувствовал: это оно, то самое. Хоть сейчас в огород, срубать злосчастные корешки, рыхлить окаменевшую почву, окучивать…

Блин! Я тряхнул головой.

Нет, не так мечтаю. Хоть сейчас в лютый данж, врываться в орды врагов, крушить черепа, срубать головы и эти надоедливые корешки вишни, которые…

Твою ж за ногу. Земледелец просится наружу, мама не горюй!

Тесло было короче, чем мотыга, но намного длиннее, чем топор. Рабочая часть толстая, надёжная, рукоять тоже лежала в руке, как влитая. Такая не треснет при ударе, скорее я тресну.

Гном специально выбрал такое, подлиннее. Чтоб класс земледельца проснулся, почуял «свой инструмент». Вот я оглаживал заворожённо рукоять, украшенную выжжеными рунами.

Правда, Молчарь сказал, что таким теслом и дерево срубить можно, но тут я засомневался.

— Так ты ж и не плотник, — захохотал гном.

Оказалось, что шахтёры тоже могли пользоваться теслом, потому как похоже на кирку. Такова природа магии и распределения на классы — подобное притягивает подобное.

— Сколько? — с придыханием спросил я.

— Пятнадцать золотых.

У меня всё упало. Сколько?!

Пипец просто! Да это грабёж, группа мне не простит.

У меня всего 22 золотых. Да ну твою ж…

А Молчарь оказался ещё хитрее, чем я думал. Он тут же, не давая одуматься, повёл по ряду столов, где был свален шмот, искрящийся в свете пещерных отблесков.