Книга Осколки серебра и льда, страница 33 – Лаура Кардеа

Жесткий. А на вкус как горький картон. Интересно, мне нужно его глотать? Хочу спросить об этом, но тут же останавливаю себя: с набитым ртом говорить невежливо. Чуть запрокидываю голову, и вязкий комок скользит по моему горлу, с трудом оседая в желудке.

– Так это же обычный лавр, – разочарованно протягиваю я.

Старая фейри поднимает руку. Так, кажется, это снова ледяная магия в действии.

– Лавр поможет тебе увидеть. – Яркие искры летят от кончиков ее пальцев к моим глазам. Наверное, я умираю. А нечего было брать у этой жуткой старухи ядовитую траву. Изобелла ведь рассказывала мне столько сказок, предупреждающих о подобном.

Веки слегка покалывает, но больше ничего не происходит. Я даже разочарована. Но когда смотрю на книгу в своей руке, то читаю название там, где раньше стояли непонятные знаки. «Фамильные ценности династии Мондракон». Я смотрю на старуху.

– Вы действительно хотите помочь!

– Я думала, ты поняла это раньше.

– Но здесь тысячи книг. Как же я…

– Я дала тебе достаточно подсказок. – Она вдруг отворачивается, будто испугавшись чего-то, и направляется к двери.

Я хватаю ее за плечо.

– Нет, прошу! Расскажите мне больше. Мы ведь должны действовать вместе.

Она оборачивается, и в ее взгляде сверкает тревожная смесь молодости и мудрости.

– Я уже показала, что нужно сделать.

– Я должна растопить его сердце. Но каким образом?

Она берет меня за руки.

– Моя дорогая, для того, чтобы что-то растопить здесь, в зимнем королевстве, необходимо тепло. И время.

– Простой горячей ванны тут явно будет недостаточно, – раздраженно бросаю я, потому что сейчас ее намеки вообще не помогают. – Вы знаете больше, чем рассказали. Я это чувствую. Хотите, чтобы я вам помогла, так говорите по существу, а не загадывайте загадки!

Дверь со скрипом открывается, и я невольно вздрагиваю.

– Кто вы? – слышу я испуганный голос Сиф.

– Просто старуха, которая решила немного почитать, – отвечает старая фейри.

– У вас есть разрешение быть здесь? – такое впечатление, что Сиф слышала наш разговор. Может быть, не все, но большую часть точно. Никогда не видела, чтобы фейри выглядели нездоровыми, но Сиф сейчас кажется именно такой.

– Конечно. Я одна из ближайших доверенных лиц принца, – спокойно улыбается старая фейри. – Я знаю его с младенчества, – тут она явно не лжет. Наверняка она и мать принца знала еще младенцем.

Сиф переводит взгляд на меня, а затем на книгу, которую я держу в руках. Старуха же пользуется случаем, чтобы покинуть библиотеку.

Надо что-то сказать Сиф, чтобы не вызывать дальнейших подозрений.

– Она просто объясняла, какие разделы где находятся. Это распоряжение принца, – объясняю я, и голос мой звучит непривычно спокойно. – Но почему ты вернулась?

Сиф подходит ближе, чтобы рассмотреть название книги. Прочитав заглавие, она слегка расслабляется. Но все равно не отвечает на мой вопрос.

– Сиф!

Она вздрагивает и поднимает глаза на меня.

– Я совсем забыла, что принесла ваше платье из прачечной еще утром. – Она, конечно, не очень хорошо справляется с ролью камеристки, но до сих пор ничего не забывала. И это меня обескураживает. Что-то она скрывает. Впрочем, я тоже наверняка нахожусь у нее под подозрением. И теперь ее слова, что она сказала, что относится ко мне хорошо, кажутся мне невозможными. Как можно хорошо относиться к тому, кому не доверяешь?

Вздыхаю и смотрю на книгу.

– Я бы хотела пойти в салон.

Сиф не роняет ни слова, пока мы идем по коридорам замка. Она обязана верно служить мне. Но она так же верна и своему принцу. И я знаю, на чью сторону она встанет, если придется выбирать. Тем не менее, она точно не станет распускать необоснованных слухов, потому что прекрасно знает, кого сурово накажут, если они окажутся ложными.

– Неужели наш книжный червь вылезла из своего угла, – певуче говорит Элирия, едва мы заходим в салон, и тут же берет меня за руки. – Да я Роуэна вижу чаще, чем тебя. Хотя и он довольно редко оставляет принца одного. Странно, что он вообще навещает меня по ночам. – И опять ей удается вогнать меня в краску. Хоть я и пытаюсь принимать спокойно то, чем она занимается, ее откровенность по-прежнему меня смущает.

Но прежде чем я успеваю что-то ей ответить, главная соперница Элирии, Селена, громко фыркает. Каждая куртизанка в комнате обращает взгляд на нее, и она спокойно убирает прядь волос с лица.

Глаза Элирии недобро вспыхивают:

– Ты хочешь что-то сказать?

Селена удовлетворенно откидывается на спинку козетки.

– Можно подумать, Роуэн пускает тебя в свою постель. С твоими-то волосами и цветом лица, – бормочет она.

Сиф издает недоверчивый, придушенный звук. Соперничество между куртизанками, особенно между Элирией и Селеной, входит в повестку дня. Но обычно они никогда не произносят оскорбления открыто, а умело упаковывают их в невинные намеки. Элирия на мгновение теряет дар речи. Неуверенность сквозит в ее взгляде, потому что она не может контратаковать, как обычно.

Прежде чем она успевает опомниться, Селена отшатывается.

– Ты не споришь?

Элирия поджимает губы и явно злится на саму себя. Селена знала, куда бить. Возможно, это не первый раз, когда Элирию отвергают мужчины из-за ее происхождения. К моему удивлению, Сиф замирает на месте, и ее глаза темнеют. Это гнев? Элирия постоянно потешается над ней, и тем не менее Сиф ей сочувствует. Это достойно уважения. Я чувствую, как она хочет заступиться за Элирию, но все никак не решается и продолжает молча стоять.

Поэтому я прикладываю руку к груди и воркую:

– Конечно, она не спорит. Сомневаюсь, что они делают это в постели.

Элирия громко и торжествующе хохочет, что совсем не похоже на ее привычный кокетливый смех. И Сиф тоже улыбается.

Но это еще не конец. Я неторопливо вожу указательным пальцем по узору на столе, не глядя при этом на Селену:

– Но я понимаю твое смятение, дорогая. Тебе, наверное, просто не хватает изобретательности в этих вопросах.

Селена вскакивает, тыча в меня пальцем, и прямо-таки выплевывает слова:

– Ты такая же, как она. Мерзкая грязнокровка.

– Селена, – вмешивается обаятельная в своей сдержанности куртизанка. – Думаю, тебе стоит уйти. Никто здесь не желает оставаться в обществе гнусной змеи.

Остальные только молча кивают, некоторые робко, некоторые свирепо. Я знаю, что Элирию здесь многие недолюбливают. Да и сама сталкиваюсь с этим каждый день. Но то, что никто не встал на сторону Селены, заставляет мое сердце трепетать. Может, не все фейри жестоки?